31
Наивысшей выразительности Тургенев достигает в языке Базарова. Многое поняв в характере и взглядах русского демократа шестидесятых годов, Тургенев сумел наделить этот образ необычайно характерной для него манерой выражаться. Над языком Базарова Тургенев, по его собственному признанию, работал долго и упорно. Образ этот «так завладел мной, что я вел от его имени дневник, в котором он высказывал свои мнения о важнейших текущих вопросах, религиозных, политических и социальных»278*.
Речь Базарова-органически слита с его убеждениями. Это слияние выражается в любой реплике Базарова, в любом его восклицании и определении. Все в речи Базарова характерно и типично, начиная с его «ленивой, но мужественной» саморекомендации («Евгений Васильев») при знакомстве с отцом Аркадия. Этот «будущий лекарь, и лекарский сын, и дьячковский внук» говорит о своей семье и своем социальном слое «с надменною гордостью», ему в высокой степени присуще социальное достоинство разночинца.
Представляя собою, по мысли Тургенева, определенный слой «третьего сословия» в России конца пятидесятых годов, Базаров строит свое мировоззрение не столько на пропаганде новых, сколько на безоговорочном отрицании старых форм жизни. « — Мы действуем в силу того, что мы признаём полезным, — промолвил Базаров. — В теперешнее время полезнее всего отрицание — мы отрицаем. — Все? — Все. — Как? не только искусство, поэзию... но и... страшно вымолвить... — Все, — с невыразимым спокойствием повторил Базаров» (ОД X). Не следует, однако, на основании этих слов считать тургеневского героя революционером. Базаров не верил в революционность народной массы, он, в сущности, не безоговорочный противники существующей власти, говоря, что «самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке». Этих слов, конечно, не произнес бы революционный демократ шестидесятых годов. Но не он интересовал либерала Тургенева, а тот слой русских разночинцев, который в эту пору бросил все силы на компрометацию крепостнической культуры. Базарова можно было бы назвать радикалом-просветителем, если бы в нем не жила известная неприязнь к пропаганде. «... Мы ничего не проповедуем, — говорит Базаров в споре с Павлом Петровичем, — это не в наших привычках».
Речь Базарова с исключительной яркостью отражает его нелюбовь к «иностранным» и «бесполезным» словам, выражающим отвлеченные понятия. Он во имя ощущений отрицает принципы: «Куда нам до этих отвлеченностей!» Он становится откровенным эмпириком, заявляя, что «есть ремесла, знания, а наука вообще не существует вовсе». Базаров отчетливо формулирует свой вульгарный материализм, уподобляя людей деревьям, — «ни один ботаник не станет заниматься каждой отдельной березой».
«романтизму», под которым он подразумевает всякую идеальность. Последняя безнадежно устарела: «И охота же быть романтиком в нынешнее время!» Романтизм прежде всего гнездится в классическом искусстве, которое должно уступить место практическим наукам: «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта». «Рафаэль гроша медного не стоит», и современные живописцы нисколько его не лучше.
Базаров беспощадно издевается над романтическим прошлым Павла Петровича: «человек, который всю свою жизнь поставил на карту женской любви и когда ему279* эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек — не мужчина, не самец» (ОД VII). Остроумно пародируя романтическую фразеологию своего ученика, Базаров говорит: «И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это все романтизм, чепуха, гниль, художество».
Базаров восклицает: «Фу ты, черт! как красиво и как глупо! Экую мы комедию отломали! Ученые собаки так на задних лапах танцуют». Во время дуэли Базаров держится почти издевательски: он предлагает своему противнику, что будет сам отмеривать шаги — ибо «ноги у меня длиннее», он задает ему «важный вопрос», о котором «вчера не было дискуссии». Шутливое пародирование продолжается: « — Соблаговолите выбрать (пистолет). — Соблаговоляю. Л согласитесь, Павел Петрович, что поединок наш необычаен до смешного. Вы посмотрите только на физиономию нашего секунданта».
Противясь какой бы то ни было романтической идеализации действительности, Базаров не только называет вещи своими именами280*«У твоего отца, видно, губа не дура». О Фенечке после дуэли с Павлом Петровичем: «Пропадет, пожалуй! Ну, выдерется как-нибудь!» Об Одинцовой: «Это что за фигура? На остальных баб не похожа», «Этакое богатое тело! Хоть сейчас в анатомический театр», «Да, баба с мозгом». Эти нарочито вульгаризованные выражения были как нельзя более естественны в устах человека, который «был великий охотник до женщин и до женской красоты, но любовь в смысле идеальном, или, как он выражался, романтическом, называл белибердой, непростительною дурью, считал рыцарские чувства чем-то вроде уродства или болезни и не однажды выражал свое удивление, почему не посадили в желтый дом Тоггенбурга со всеми миннезингерами и трубадурами? «Нравится тебе женщина, — говаривал он, — старайся добиться толку; а нельзя — ну, не надо, отвернись земля не клином сошлась» (ОД XVII).
В фразеологии Базарова видное место занимают слова «дело», «дельный», которыми он характеризует свои положительные воззрения. «Тамошние ученые — дельный народ». «Мне скажут дело, я соглашаюсь, вот и все». Его речь свободна от варваризмов, но богата латинскими терминами из мира медицины и естественных наук. Медицина дает Базарову опыт, окрашивающий его манеру выражаться, например: «Но я уже в клинике заметил: кто злится на свою боль — тот непременно ее победит». Или: «Аркадий что-то секретничал вчера со мною и не говорил ни о вас, ни о вашей сестре... Это симптом важный».
«тыканье» им сына откупщика Ситникова в конце тринадцатой главы «Отцов и детей»). В ней много от народной русской речи, простой, грубоватой и образной: «отец был везде, и в сите и в решете». Как и народная речь, язык Базарова богат пословицами и поговорками: «Много будешь знать, скоро состаришься», «Бедность не порок», «На нет и суда нет», «Не богам же горшки обжигать», «Бабушка надвое сказала», «От копеечной свечки Москва сгорела», «Важно то, что дважды два четыре, а остальное все пустяки» и т. д. Базаров охотно цитирует выражения окружающих, придавая им ироническую окраску: «Э волату, как выражался мой родитель», «Я городским толкам не верю, но люблю думать, как говорит наш образованный губернатор, что они справедливы».
Эта речь чужда «сяких сентиментальных излияний, кратка и проста, (метка и образна: «Петр расчувствовался до того, что плакал у него на плече, пока Базаров не охладил его вопросом: не на мокром ли месте у него глаза». «Презабавный старикашка и добрейший. Такой же чудак, как твой, только в другом роде...» «Твой отец добрый малый, но он человек отставной; его песенка спета», «... я завернул сюда — черт знает зачем. Видишь ли, человеку иногда полезно взять себя за хохол, да выдернуть себя вон, как редьку из гряды; это я совершил на днях... Но мне захотелось взглянуть еще раз на то, с чем я расстался, на ту гряду, где я сидел». Эта речь язвительна и беспощадна к лицемерию: «Да разве ты не для нее сюда приехал из города, птенчик? Кстати, как там подвизаются воскресные школы? Разве ты не влюблен в нее? Или уже тебе пришла пора скромничать?»
Смертельная болезнь ломает Базарова, наделяя его чертами того самого «романтизма», с которым он прежде так ожесточенно сражался. Тем не менее отмеченные здесь особенности базаровской речи продолжают существовать и в эту пору. Базаров извещает отца о случившемся в той же отрывисто-грубоватой манере281*«Старина, — дело мое дрянное. Я заражен, и через несколько дней ты меня хоронить будешь». На успокоительную фразу отца «А все-таки мы тебя вылечим!», Базаров отвечает: «Ну, это дудки. Но не в том дело». И в этом тяжелом состоянии Базаров позволяет себе «маленькие речи», напоминающие его прежние «выходки». Отца, собирающегося консультироваться с приезжим доктором, Базаров просит: «Ну, беседуйте скорее, только не по-латыни; я ведь понимаю, что значит jam moritur»282*«Меня вы забудете, мертвый живому не товарищ» и т. д.
В языке Базарова Тургеневу удалось с гениальной проницательностью запечатлеть характерные, типические черты речи разночинца-демократа. Об этом свидетельствуют, в частности, те слова Базарова, которые "в своей массе сделались крылатыми. Выражение «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник» давно уже превратилось в ходячий афоризм, под которым были готовы подписаться многие деятели разночинского периода русского освободительного движения.
Живая, разносторонняя и образная речь Базарова вошла в наш разговорный язык: мы повторяем многие афоризмы Базарова, часто не помня об их источнике. И не мы одни — речь тургеневского героя неоднократно и вполне сознательно использовалась Лениным. Выражения «О друг мой, Аркадий Николаевич! Об одном прошу тебя: не говори красиво» и «для ради важности» не раз повторялись в публицистике и ораторских выступлениях В. И. Ленина против лживой фразеологии реакционных и оппортунистических партий283*.
Примечания
278* («Минувшие годы», 1908, № 8, стр. 70.)
279* (В издании собрания сочинений Тургенева 1949 года напечатано: «не мужчина, но самец». Помимо ошибочности этого чтения, оно не верно и психологически. Для «натуралиста» Базарова быть «самцом» хорошо, но как раз Павел Петрович из-за своего романтизма перестал быть «мужчиной» и «самцом». Эти слова в фразеологии Базарова имеют одинаковый смысл.)
280* («Романтик сказал бы: я чувствую, что наши дороги начинают расходиться, а я просто говорю, что мы друг другу приелись» (ОД ХХУ).)
281* («Все в доме привыкли к нему, к его небрежным манерам, к его не многосложным и отрывистым речам...» (ОД X).)
282* ()
283* («Литературные цитаты Ленина». М., 1934, стр. 69, 70.)