Тургенев И. С. - Карташевской В. Я., 7(19) ноября 1859 г.

860. В. Я. КАРТАШЕВСКОЙ

Я виноват перед Вами: до сих пор не отвечал на Ваше письмо. Но на это была причина: я находился в весьма невеселом расположении духа, которое непременно отразилось бы и на моем письме - и я предпочел молчать. Моя скучная и глупая болезнь всё продолжается, хотя мне крошечку и полегчило: но я всё еще не могу предвидеть, не только когда я выеду отсюда, но даже когда я в первый раз выйду из комнаты: нет никакой причины, чтобы мне не остаться здесь до весны. - Эта перспектива представляет мало утешительного - и я хотя и покоряюсь своей участи, но не без ропота. - Можете себе представить, как часто я помышляю о Петербурге!

Милейший Белозерский написал мне очень большое, теплое письмо - и ему я не ответил, по той же самой причине. Но Вы, пожалуйста, скажите ему, что я считаю себя в долгу перед ним - и на днях напишу ему непременно¹.

Очень Вам благодарен за совет лечиться бергамотами; но я теперь пью беспрестанно молоко - единственная вещь, которая мне помогла - и, сколько я могу судить, эти два способа лечения несовместимы. Впрочем - я и бергамоты буду иметь в виду.

Итак - Ваши вечера возобновились² - и Анненков пишет мне, что он был два раза у Вас³; неужели же мне не придется побывать в нынешнем году в Вашем небольшом и не щегольски меблированном - но тем не менее любезном и приветном "салоне"?-- Это было бы очень уныло; до сих пор, по крайней мере, я здесь работал; а теперь я не только кончил, я уже переписал и пересмотрел свою повесть⁴. - Что же я буду делать? Начать другую - духа не хватит; читать - не хочется... Ходить из угла в угол {В подлиннике ошибочно: в угла} - или вертеть пальцами?

Надобно терпеть - когда иначе поступить нельзя. Утешаюсь мыслью, что у меня мог сделаться рак на носу, что было бы гораздо хуже.

Итак - прошу Вас передать мой дружеский поклон всем Вашим домочадцам - и, крепко пожимая Вам руку, говорю (так надежда живуча в человеке) - до свидания.