Иван Тургенев: Тургенев И. С. - Анненкову П. В., 7(19) января 1863 г.

Очень меня удивило, любезнейший Павел Васильевич, известие, сообщенное Вашим письмом. Я убежден, что этот слух не имеет основания, потому что он слишком нелеп¹. Вызывать меня теперь (в Сенат), после "Отцов и детей", после бранчивых статей молодого поколения², именно теперь, когда я окончательно - чуть не публично - разошелся с лондонскими изгнанниками³, т. е. с их образом мыслей,-- это совершенно непонятный факт. Здесь мне никто об этом не говорил,-- никто, начиная с нашего теперешнего посланника, Будберга, с которым я познакомился в Новый год, и кончая прежним посланником, Киселевым, у которого я обедал на днях. Разумеется, если меня вызовут, я немедленно поеду - смешно даже прибавлять: с спокойной совестью; одно мне будет неприятно - зимняя поездка, которая, при моем нездоровье, не представляет ничего отрадного; ну, да и дочь мою здесь оставить не совсем весело. Но до сих пор я ничего ни от кого не слышал и надеюсь, что это всё окажется пуфом. А все-таки имею самонадеянность думать (экой галлицизм!), что мой образ мыслей должен быть известен и государю, и правительственным лицам у нас.

А если придется ехать, так и то меня утешает, что я Вас увижу и других добрых друзей. Неосмотрительного же или необдуманного поступка, как Вы пишете, я за собой не знаю⁴; вся моя жизнь как на ладони, и скрывать мне нечего.

¹ Письмо Анненкова, на которое отвечает Тургенев,-- от 1 (13) января 1863 г. (ИРЛИ, ф. 7, No 8, л. 38). В нем Анненков сообщал: "Я давно собирался писать вам, но слухи, которые разошлись здесь о предполагаемом вызове вашем в Россию, заставили меня остановиться и прислушаться к причинам и поводам, выставляемым для объяснения самой меры <...> Так как администрации известны ваши сношения с лондонскими эмигрантами, не скрываемые и вами, то ей надо узнать от вас лично свойство и сущность этих сношений". Привлечение к следствию по делу о "лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами" (так называемое "дело 32-х") было для писателя неожиданностью. Между тем еще летом 1862 г., после ареста П. А. Ветошникова, возвращавшегося из Лондона в Петербург с большим количеством нелегальных изданий и писем, адресованных Герценом, Бакуниным, Огаревым, В. И. Кельсиевым и другими деятелями революционной эмиграции их друзьям и единомышленникам в России, в руках III отделения оказались материалы, политически компрометирующие Тургенева. В частности, в письме Бакунина к Н. С. Бакуниной упоминалось имя Тургенева, обещавшего прислать Бакунину 500 рублей. В других перехваченных письмах и инструкциях встречалась также фамилия писателя, как близкого и доверенного человека, через которого поддерживались сношения с Россией, который был занят организацией регулярной материальной помощи Бакунину и его жене, который, наконец, лично связан был не только с деятелями старой эмиграции, но и со многими из числа только что арестованной молодежи (Н. А. Серно-Соловьевич, А. И. Ничипоренко, Н. А. де Траверсе, М. Л. Налбандян). 7 декабря 1862 г. А. Ф. Голицын, председатель особой следственной комиссии, руководивший секретным дознанием "о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами", доложил Александру II о необходимости вызвать из-за границы, для допроса в комиссии, А. А. Серно-Соловьевича, В. И. Кельсиева, И. С. Тургенева, В. И. Касаткина и А. А. Черкасова. Предложение это было утверждено, но в связи с передачей всего дела 31 декабря 1862 г. в Сенат осуществление его несколько затянулось. Вот почему частная информация о предстоящем вызове Тургенева в Петербург предшествовала официальной. Официальный вызов в Сенат был вручен Тургеневу 22 января (3 февраля) 1863 г. (см. Приложение II, No 2). О "деле 32-х" и участии в нем Тургенева см.: ИВ, 1906, No 1, с. 181--198; с. 17--230; наст. том, Офиц. письма и делов. бумаги, No 26--29, Приложения I и П.

² Тургенев имеет в виду отрицательное отношение в среде передовой молодежи к его роману, получившее в критике наиболее законченное выражение в статье М. А. Антоновича "Асмодей нашего времени" (Совр, 1862, No 3), а также в пародии Д. Д. Минаева (Искра, 1862, No 15, 27 апреля).

³ "Концы и начала", а также социалистических теорий Огарева закончилась с выходом в свет 3(15) января 1863 г. л. 154 "Колокола", в котором было помещено седьмое письмо "Концов и начал" Герцена. Еще на месяц раньше прервалась переписка между Тургеневым и Герценом, что означало если не личный разрыв, то невозможность найти общую почву по самым принципиальным вопросам (см. письма: к Герцену - 1376, 1387, 1390, 1399, 1401,1405, 1406, 1411, 1488; к Анненкову - 1425; к Б. М. Маркевичу - 1435; Офиц. письма и делов. бумаги - 27, Приложение I, Приложение II, No 3).

⁴ Тургенев отвечает на следующую фразу из письма Анненкова от 1(13) января 1863 г., утверждавшего, что писателю необходимо поскорее приехать в Петербург: "Ведь это теперь лучшее средство объяснить все ваши <...> убеждения, которые вряд ли затемнит и какая-либо неосторожность или какая-нибудь неосмотрительность, если бы они действительно и были, что сомнительно" ф. 7, No 8, л. 39).