1901. ПОЛИНЕ ВИАРДО
29, 30 января (10, 11 февраля) 1867. Баден-Баден
No 3
Bade.
Schillerstrasse, 277.
Dimanche, 10 février 1867.
Chère Madame Viardot, je ne vous ai pas écrit aujourd'hui parce que, je dois le dire, je me sens tout à fait découragé. L'état de mon maudit pied empire de jour en jour - je ne puis me le dissimuler - et je crois qu'il faut renoncer à partir sitôt - ou plutôt il faut renoncer à pouvoir fixer une époque positive1. Et cependant je n'ai fait aucune imprudence, j'ai scrupuleusement rempli les prescriptions du médecin: mais il y a longtemps qu'il est au bout de son latint et il me Va dit du reste avec une franchise qui l'honorej mais qui ne me console guère. Je n'ai pas besoin de vous dire combien cet odieux contretemps m'est pénible; enfin il faut se résigner à ne plus rien espérer et à ne compter sur rien.
Lundi matin.
Oh theuerste Freundinn, welche Freude hat mir heute Ihr grosser, schöner Brief gemacht! Ich küsse Ihnen dafür iausendmal die lieben, guten Hände! J'avais besoin de cette consolation: me voilà recloué sur mon sopha - je ne puis plus du tout marcher - même avec l'aide d'un bâton. Je ne veux plus parler ni de ma maladie, ni du voyage: je vois qu'il faut laisser les événements venir comme ils le voudront. Ainsi je ne sais plus quand nous nous reverrons.
Je suis extrêmement heureux de ce que vous me dites à propos de mon dernier livre2: vous savez que vous êtes le souverain juge et arbitre: - je sais bien que vous me lisez avec les yeux bienveillants - ou plutôt avec des yeux qui achèvent ce que je ne fais qu'indiquer; mais pourtant je sais aussi qu'avec votre sens si fin et si pur - vous ne donlierez pas "un bon petit numéro" à ce que n'en vaudrait qu'un médiocre. Je ne sais pas quel succès aura mon ouvrage en Russie3, mais je tiens mon succès, le seul que j'ambitionne,-- votre approbation. Il est évident que je ne suis pas assez fou pour prendre à la lettre ce qu'a dit Begas4û vous faire du plaisir. - Allons, jouissez de votre séjour à Berlin, qu'il vous soit profitable et rende heureux ceux qui vous approcheront et vous verront.
Voici mon opinion sur la proposition de Levi: moi, j'eusse préféré un autre opéraf malgré le magnifique troisième acte - mais si on ne peut faire autre chose, acceptez. Après tout, je suis sûr que cela vous amusera - et que les bons Berlinois ne seront pas fâchés. Seulement, prenez bien vos mesures pour que vous n'ayez pas des cam à vous donner la réplique. - Viardot voudrait aussi autre chose qu' "Othello"5.
élas! ma chère amie, Louise s'est bien vite pétrifiée - et toutes les fois qu'elle parle, je ne puis m'empêcher de penser aux paroles de métal. C'est une nature profondément anti-sociable, antipatique et aussi peu bonne qu'on peut l'être sans se faire montrer au doigt. Elle est venue ici par un coup de tête, elle vous quittera de même, et je suis a peu près aussi sûr qu'on peut l'être que c'est une boutade (ce mot est étrange, mais vrai), qui lui a fait quitter son mari6. Quel caractère, grand Dieu! Je ne puis plus la regarder en face: je me sens trop gêné. Pauvre amie, tout cela vous prépare bien de tracas, à vous et au bon Viardot.
Mon oncle m'écrit des lettres folles, il se dit mortellement offensé par moi, se considère comme "un prisonnier", é dans sa chambre et ne veut voir personne7. Vous jugez combien les affaires en souffrent et combien ma présence est nécessaire àSpasskoïé. Et mon pied?!! Enfin... L'architecte Armbruster (celui de Mme de Merck) doit visiter ma maison aujourd'hui de fond en comble8.
Adieu, theuerste Freundinn. Tausend Küsse Ihren lieben Händen. J'embrasse Didie et je salue tous les amis.
Der Ihrige
J. T.
Перевод
No 3
Баден-Баден.
Шиллерштрассе, 277.
Воскресенье, 10 февраля 1867.
Дорогая госпожа Виардо, я не написал вам сегодня, потому что, должен сказать, совсем упал духом. Не могу не признаться себе в том, что состояние моей проклятой ноги ухудшается день ото дня,-- думаю, придется отказаться от поездки в ближайшее время или, вернее, следует отказаться от назначения точного срока1 ему несть, но меня не утешающей нисколько. Нечего вам говорить, насколько тягостна для меня эта гнусная задержка; в конце концов, надо прекратить на что-либо надеяться и рассчитывать.
Понедельник утром.
Oh theuerste Freundinn, welche Freude hat mir heute Ihr grosser, schöner Brief gemacht! Ich küsse Ihnen dafür tausendmal die lieben, guten Hände! {О самый дорогой друг, какую радость доставило мне ваше большое прекрасное письмо! Тысячу раз целую за него ваши любимые, добрые руки! (нем.).} Мне необходимо было это утешение: я вновь прикован к моему дивану - совсем не могу ходить - даже с помощью палки. Не стану больше говорить ни о моей болезни, ни о путешествии: я вижу, что надо предоставить события их собственному течению. Так что я уж и не знаю, когда мы снова увидимся.
2: вам известно, что вы верховный судия и повелитель; я знаю, конечно, что вы читаете мои произведения доброжелательными глазами или, вернее, глазами, которые довершают то, что я лишь наметил; и все же я знаю, что вы, с вашим тонким и безупречным чутьем, не поставите мне "хорошей отметки" за то, что заслуживает только удовлетворительной. Неизвестно, будет ли иметь успех мое сочинение в России3, но я уже добился успеха,-- единственного, о котором мечтал,-- вашего одобрения. Разумеется, я не настолько глуп, чтобы принимать все, что сказал Бегас, за чистую монету 4; но я доволен уже тем, что вам, по-видимому, это было приятно. - Итак, наслаждайтесь вашим пребыванием в Берлине, пусть оно пойдет на пользу вам и осчастливит тех, кто будет близ вас и вас увидит.
Вот мое мнение о предложении Леви: я предпочел бы другую оперу, несмотря на превосходный третий акт,-- но если нельзя ничего сделать другого, соглашайтесь. В конце концов, я уверен, что вас это развлечет - а добрые берлинцы не рассердятся. Только примите меры, чтобы реплики вам не подавали cani {актеришки (итал.).}. Виардо тоже предпочел бы не "Отелло"5.
Увы! мой дорогой друг, Луиза слишком быстро ожесточилась - и всякий раз, когда она говорит, я слышу в ее голосе металл. Это натура в высшей степени необщительная, неприятная и недобрая, насколько можно ею быть, чтобы на тебя не показывали пальцем. Она приехала сюда, следуя лишь прихоти, и покинет вас так же, и я почти совершенно уверен, что причиной, побудившей ее бросить мужа, была какая-то (слово это странное, но точное)6. Что за характер, великий боже! Я больше не могу смотреть ей в лицо: я чувствую себя неловко. Бедный друг, сколько хлопот все это готовит и вам, и доброму Виардо.
Мой дядя пишет мне безумные письма, он утверждает, что я его смертельно обидел, считает себя "пленником", заперся в своей комнате и никого не желает видеть7. Вы понимаете, насколько от этого страдают дела и насколько мое присутствие в Спасском необходимо. А моя нога?!! Ну, да ладно... Сегодня архитектор Армбрустер (тот, что от г-жи ge Мерк) должен осмотреть мой дом сверху донизу8.
üsse Ihren lieben Händen {самый дорогой друг. Тысячу раз целую ваши любимые руки (нем.).}. Целую Диди и приветствую всех друзей.
Der Ihrige {Ваш (нем.).}
И. Т.
Печатается по копии из собрания А. Звигильского (Париж), снятой с копии, сделанной И. Д. Гальпериным-Каминским. Местонахождение подлинника неизвестно.
Впервые опубликовано: в русском переводе (не полностью) - Рус Мысль, 1912, No 1, с. 106--107; во французском оригинале (по копии Гальперина-Каминского) опубликовано П. Уоддингтоном - 1983, р 229--230.
1 См. письмо 1897, примеч. 3.
2 См. письмо 1897 и примеч. 4 к нему.
3 "Дым" вызвал оживленную полемику в русской печати (см. об этом в комментариях с. И. Кийко к роману: наст. изд.. Сочинения, т. 7, с. 531--544. Обзор критических статей о "Дыме" см.: Кузнецова В. Критическая борьба вокруг романа И. С. Тургенева "Дым" // "Дым" (статья первая) // Рус. лит., 1987, No 3, с. 84--104). В письме к Герцену от 23 мая (4 июня) 1867 г. сам Тургенев писал: "... знаю, что меня ругают все - и красные, и белые, и сверху, и снизу, и сбоку - особенно сбоку" (см. письмо 2015, а также письма 2007, 2011 и примеч. к ним).
4 Речь идет об отзыве Р. Бегаса, которому Тургенев в ноябре 1866 г. выслал 2 тома своих рассказов, переведенных но немецкий язык (см. письмо 1877, примеч. 2). Это предположение гораздо более вероятно, чем то, которое было высказано П. Уоддингтоном, считающим, что Р. Бегас познакомился с романом "Дым" по рукописному переводу, который П. Виардо взяла с собою в Берлин (см.: New Z SI J, 1983, p. 230). Сведений о существовании такого перевода у нас нет, к тому же Тургенев, вспоминая о том, как он читал П. Виардо отрывки из романа, обещал ей прочитать весь роман "до последней строчки" (см. письмо 1897). Из письма к М. Гартману от 13 (25) февраля (см. No 1914) явствует, что к этому времени еще не существовало переводов "Дыма". Первый французский перевод романа, к которому лишь в июле приступил А. П. Голицын, появился в период с 25 июля по 25 ноября в "Le Correspondante (см. письма к А. Голицыну - наст. изд., Письма, т. 8). Первый немецкий перевод "Дыма", выполненный Ф. Чишем, печатался с 7 октября по 15 ноября 1867 г. в "Rigasche Zeitung". О переводах "Дыма" см.: наст. изд., Сочинения, т. 7, с. 544--546.
5 Очевидно, дирижер и друг П. Виардо Г. Леви предложил певице выступить в опере Россини "Отелло" (1816 г.) в партии Дездемоны. Беспокойство Тургенева и Л. Виардо было вызвано, как справедливо предполагает П. Уоддингтон, тем, что эта партия, в которой П. Виардо дебютировала в 1839 г. с большим успехом в Лондоне и Париже (см. об этом: с. 15--17), теперь была не под силу сорокапятилетней певице (см.: New Z SI J, 1983, p. 230). Выступление П. Виардо в "Отелло" не состоялось (см. письмо 1906).
6 См. письмо 1904.
7
8 Тургенев вынужден был заменить французского архитектора Олива, строившего его виллу в Баден-Бадене, на более компетентного Амбрустера, что ввело его в весьма значительные расходы (см. письмо 1907).