2004. А. И. ГЕРЦЕНУ
5(17) мая 1867. Баден-Баден
Баден-Баден.
Schillerstrasse, 277.
Пятница, 17-го мая 1867.
Любезнейший Александр Иванович - ты наверное удивишься - а пожалуй, и вознегодуешь, получив от меня письмо. Но "alea jacta est", как говаривал бесстыдный старец Ламартин1. Мне вздумалось послать тебе экземпляр моего нового произведения? - да кстати сказать тебе два слова.
Хотя ты совершенно справедливо заметил в своем последнем письме ко мне, что мы никогда очень близки друг к другу не были3,-- однако и особенного отчужденья между нами не произошло - так как великие вины мои до сих пор ограничились (дай бог памяти!) тремя фактами: 1) Мое имя было выставлено в числе лиц, подписавшихся в пользу раненых во время польской войны4; 2) Я не узнал тебя, встретившись с тобою в Париже на улице5,-- и 3) "Московские ведомости" назвали меня дорогим гостем6. Больше ничего, при всех усилиях, я - пока - припомнить не могу; ибо то, в чем упрекает меня республиканец князь Долгоруков,-- а именно: что я ему не отдал визита - и будто бы умолял о спасении на горящем пароходе,-- не может, кажется, причитаться мне в политический грех7. - Итак, посылаю тебе свое новое произведение. Сколько мне известно, оно восстановило против меняв России - людей религиозных, придворных, славянофилов и патриотов. Ты не религиозный человек и не придворный - но ты славянофил и патриот8,-- и, пожалуй, прогневаешься тоже; да сверх того и Гейдельбергские мои арабески тебе, вероятно, не понравятся {Далее зачеркнуто: нисколько }9. Как бы то ни было - дело сделано. Одно меня несколько ободряет: ведь и тебя партия молодых рефюжиэ пожаловала в отсталые и в реаки10; расстояние между нами и поуменьшилось. Если ты не считаешь меня пришедшим в такое положение, что и переписываться со мною нельзя,-- то погроми меня или поперсифлируй - а главное, уведомь о себе и о своем семействе11: это меня интересует. Если же сообщения со мною ты считаешь невозможными - то прими от меня прощальный поклон и искреннее пожелание всего хорошего - и {прощай} "наслаждений ею, сей легкой жизнию" и12
Ив. Тургенев.
Примечания
ЦГАЛИ, ф. 2197, оп. 1, No 110, л. 90-91.
Впервые опубликовано: Письма к Герцену,
Стр. 196. "жребий брошен" (лат.).
1 "Aléa jacta est" ("жребий брошен") - слова, произнесенные Юлием Цезарем при переходе через Рубикон. В письме к О. А. Тургеневой от 20 мая, 3 июня ст. ст. 1856 г. Тургенев, приведя это выражение, писал: "... как говаривал Ламартин перед каждою своею глупостью в 1848-м году..." (см. наст. изд., Письма, т. 3, с. 102, 478; см. также о Ламартине по указателю имен в т. 3 Писем). Писатель имел в виду частые выступления Ламартина с пышными речами в Национальном собрании.
2 "Дым".
3 В письме от 10 апреля н. ст. 1864 г. Герцен писал Тургеневу: "В твой последний приезд я видел, что мы разошлись (хотя в самом деле особенной близости между нами никогда и не было)..." (Герцен, т. 27, кн. 2, с. 454). После этого письма дружеские отношения между ними были прерваны и возобновились только в середине 1867 г.
4 Речь идет о лицах, внесших деньги в фонд помощи русским солдатам, раненным во время польского восстания (1863 г.). За этот поступок Герцен упрекал Тургенева в письме от 10 апреля н. ст. 1864 г.: "Вскоре твое имя явилось в числе подписчиков на раненых. Не только дать два золотых, но двести не грех - но дать на демонстрацию, в то время когда ясно обозначился период Каткова и Муравьева - не из самых цивических поступков, особенно когда он идет от человека, который никогда (кроме двух недель на Isle of Wight) не мешался в политику" (Герцен, т. 27, кн. 2, с. 454).
5 "отвернулся от него" с. 76).
6 Речь идет о заметке, посвященной литературному чтению, в котором Тургенев должен был принять участие (см.: Моск Вед, 1867, No 64, 21 марта). В связи с этой заметкой Герцен писал в Колоколе": ""Наш дорогой гость И. С. Тургенев", говорят "Московские) ведомости", будет читать в пользу галичан отрывок из своего "Дыма". Мы уверены, что И. С. Тургенев будет протестовать против титула "дорогого гостя" "Моек(овских) ведомостей". Его благородная и энергичная оценка полицейской редакции этого органа служит нам залогом" (Герцен,
7 Об этом, упрекая Тургенева в отсутствии гражданского мужества, писал П. В. Долгоруков в своей книге "Mémoires du prince Pierre Dolgoroukov" (Genève, 1867, t. 1, p. 336). Позже выпады против Тургенева из запрещенной в России книги Долгорукова пои торил в одном из своих фельетонов А. С. Суворин (СПб Вед, 1863, No 183, 7 июля). 9 июля 1868 г. Тургенев направил редактору газеты возмущенное письмо, которое и было 10 июля наиечатано (см.: Т, ПСС и П,
8 Тургенев иронически называл Герцена "славянофилом" а "патриотом" за его веру в сельскую общину, сказавшуюся в "Концах и началах" и во многих других произведениях. Спор Тургенева с Герценом по этому вопросу (см. письма Тургенева к Герцену за 1862--1863 гг.: наст. изд., Письма, г. 5) нашел художественное воплощение в романе "Дым". См. об этом: наст. изд., Сочинения, т. 7, с. 510; примечания Л. А. Ивановой к статье Герцена "Концы и начала". - Герцен, т. 16, с. 403--407. См. также: Винникова И. И. С. Тургенев в шестидесятые годы. Саратов, 1965, с. 31--52; Муратов А. Б. И. С. Тургенев после "Отцов и детей" (60-е годы). Л., 1972, с. 37--107; Радек Л. С. Герцен и Тургенев. Литературно-эстетическая полемика. Кишинев, 1984, с. 97--163; Буданова Н. Ф. Достоевский и Тургенев. Творческий диалог. Л.: "Паука", 1987, с. 108--119.
8 "Гейдельбергскиыи арабесками" Тургенев называл главы "Дыма", посвященные изображению Губарева и его кружка. По мнению некоторых исследователей, замысел этих глав был тесно связав с отрицательным отношением Тургенева к Огареву и его социалистической пропаганде в "Колоколе", что привело к памфлетному отождествлению Губарева и Огарева (см., например: с. 89; см. также комментарий Ю. Г. Оксмана в издании: Т, Соч, т. 9, с. 419, 421). С 1947 г. известна иная точка зрения на этот вопрос, выдвинутая Г. А. Вялым, который, не отрицая "памфлетных намерений" Тургенева в нору создания списка действующих лиц романа (1862 г.), в то же время настаивает на том, что, в конечном итоге, "в губаревских эпизодах речь идет не о лондонской, а о гейдельбергской эмиграции", для большинства которой был характерен "показной", в сущности говоря, мнимый "герценизм" (см.: Бялый Г. А. "Дым" в ряду романов Тургенева // "гейдельбергских арабесках" в "Дыме" И. С. Тургенева // Рус. лит., 1959, No 4, с. 199--202; Бялый Г. А. Тургенев и русский реализм. М.; Л., 1962, с. 185, 186; Муратов А. Б. И. С. Тургенев после "Отцов и детей" Л., 1972, с. 124--144; Винникова И. А. Вновь о "гейдельбергских арабесках" // Проблемы формирования реализма в русской и зарубежной литературе XIX--XX веков, Саратов, 1975, с. 17--36). Герцен ответил Тургеневу 19 мая н. ст. 1867 г.: "Гейдельбергские арабески не знаю" (Герцен, т. XXIX, кн. 1, с. 102). Ознакомившись с "Дымом", Огарев написал эпиграмму:
"Дым"
И скажу вам не в обиду --
Я скучал за чтеньем сим
И пропел вам панихиду.
"Судя по характеру эпиграммы,-- отмечается в комментариях к ней,-- Огарев не усмотрел себя в образе Губарева, рассматривавшемся исследователями как карикатура на Огарева" т. 61, с. 594, 601).
10 Речь идет о конфликте между Герценом и частью молодых представителей русской революционной эмиграции (А. А. Серно-Соловьевичем, М. К. Элпидиным, Н. И. Утиным и др.), которых Тургенев называл здесь "рефюжиэ" (от франц. "réfugier"). Наиболее яркое выражение конфликт получил в брошюре А. А. Серно-Соловьевича "Unsere Russischen Angelegenheiten" (1867), в отказе Герцена выдать молодым эмигрантам "бахметевский фонд" и тому подобных фактах. Наряду с так называемым расколом в нигилистах (полемикой между "Современником" и "Русским словом" в 1865 г.) это наиболее острый конфликт внутри русского демократического лагеря этой эпохи. Герцен посвятил ему большой раздел в последнем томе "Былого и дум". См. исследование Б. П. Козьмина "Герцен, Огарев и молодая эмиграция" (Козьмин Б. П. Из истории революционной мысли в России. М., 1961, с. 483--577, 534-- 554).
11 Поперсифлируй - от франц. "persifler" (насмехаться, осмеивать), В ответном письме от 19 мая н. ст. 1867 г. Герцен сообщал: "Семья моя так себе. Я недавно из Италии. Мой сын адъюнктом у Шиффа, Тата и Ольга во Флоренции - они цветут, и я всеми очень доволен" (Герцен,
12 Неточная цитата из "Евгения Онегина". У Пушкина:
Покамест упивайтесь ею,
(Глава вторая, строфа XXXIX).