Тургенев И. С. - Бакунину М. А. и Ефремову А. П., 27, 28, 29 августа (8, 9, 10 сентября) 1840 г.

27. М. А. БАКУНИНУ И А. П. ЕФРЕМОВУ

Мне очень досадно, что я с собой не взял Гомера. Как было бы мне отрадно скитаться в сосновом лесу и читать о битвах der lanzenkundigen Manner! Душа желает поплавать в эпическом море. Das erste Kunstwerk eines Volks, das Wiederleben im Gesange seiner Vergangenheit. II какой народ - какие образы! А у меня был же и сиротеет теперь на полке милый Фосс¹. Совсем из ума тогда вышло.

Как для меня значителен 40-й год! Как много я пережил в 9 месяцев! Вообрази себе - в начале января скачет человек в кибитке по снегам России. В нем едва началось брожение - его волнуют смутные мысли; он робок и бесплодно-задумчив. С ним едет толстый человек, секретарь посольства, пробивший по-своему себе дорогу, человек рассудка - и желудка, попавший в милость, поверхностно насмешливый, хранящий как последнюю святыню - сентиментальное поклонение Шиллеру, презирающий философью и честолюбивый - впрочем, добрый, родной (Кривцов). Человек, легко примиряющийся с любым разрешением сомнений, но упрямый по слабости, профан в художестве². Они едут - расстаются в Вене. Молодой человек остается десять дней в жирной столице Австрии и приезжает в Италию, в Рим. - В Риме я нахожу Станкевича. Понимаешь ли ты переворот, или нет начало развития моей души! Как я жадно внимал ему, я, предназначенный быть последним его товарищем, которого он посвящал в служение Истине своим примером, поэзией своей жизни, своих речей! Я его увидал - и прежде, еще непримиренный, я верил в примирение: Он обогатил меня тишиной, уделом полноты - меня, еще недостойного... Я видел в нем цель и следствие великой борьбы и мог - отложивши ее начало - без угрызения предаться тихому созерцанию мира художества: Природа улыбалась мне. Я всегда живо чувствовал ее прелесть, веяние бога в ней; но она, прекрасная, казалось, упрекала меня, бедного, слепого, исполненного тщетных сомнений; теперь я с радостью протягивал к лей руки и перед алтарем души клялся быть достойным жизни! Перед одним человек безоружен: перед собственным бессилием - или если его духовные силы в борьбе... теперь враги мои удалились из моей груди - и я с радостью, признав себя целым человеком, готов был с ними вступить в бой. Станкевич! Тебе я обязан моим возрождением: ты протянул мне руку - и указал мне цель... и если, может быть, до конца твоей жизни, ты сомневался во мне, пренебрегал меня, быть может - что я заслужил моими бывшими мелочами и надутыми порывами - ты теперь меня всего знаешь и видишь истинность и бескорыстность моих стремлений. Благодарность к нему - одно из чувств коего сердца, доставляющих мне высшую отраду. - Я приехал в Берлин, предался науке - первые звезды зажглись на моем небе - и, наконец, я узнал тебя, Бакунин. Нас соединил Станкевич - и смерть не разлучит. Скольким я тебе обязан - я едва ли могу сказать - и не могу сказать: мои чувства ходят еще волнами и не довольно еще утихли, чтобы вылиться в слова. Покой, которым я теперь наслаждаюсь - быть может, мне необходим; из моей кельи гляжу я назад и погружен в тихое созерцание: я вижу человека, идущего сперва с робостью, потом с верой я радостью по скату высокой горы, венчанной вечным светом; с ним идет товарищ, и они спешат вперед, опираясь друг на друга, а с неба светит ему тихая луна, прекрасное - знакомое - и незнакомое явление: ему отрадно и легко, и он верит в достижение цели.

Я, кажется, в прошедшем письме {Далее зачеркнуто: терял} тратил очень много лишних слов: я мог ограничиться примером рыбы. Философическое убеждение каждого есть его создание, и если в искусстве нельзя создать ничего без дисциплины, тем более в философии, где средство и цель нераздельны и движутся в духовном мире, wo die Vernunft aus dcm Verstand, der Geist aus der Vernunft hervorbricht und der in unserer Tiefe lebende Gott in unser ganzes Wesen iiber-geht. Wie kann man da die Vermittlung des Denkens laug-nen! Und des reines Denkens, da wir ja das hochste Denkende, die Idee, Gott in uns erschaffen sollen. Was haben die Neoschellingianer? Gott als eine tiefe Aspiration der Seele, eigentlich ein Abstractes an dem sie bunte Traumereien anhangen. Eine philosophische Ueberzeugung fassen ist das hochste Kunstwerk - und die Philosophen sind die grossten Meister und Kiinstler. Eigentlich hort hier die Kunst auf - Kunst zu sein - sie lost sich auf in der Philosophie {Далее зачеркнуто:

Случалось ли тебе сорвать долгую ветвь камыша или распуколку розы, сдирать его скатанные оболочки и всё находить другие, всё белее и мягче, всё теснее скатанные, и с радостью доискиваться последнего, сокрытого зерна. Я в детстве часто трудился подобным образом и досадовал и задумывался, видя, что последние оболочки так тонки и нежны, что отодрать их невозможно. Вот образ философической системы. Но ты будь терпелив, дай расцвести цветку, и ты будешь любоваться его изящной формой, наслаждаться его запахом и перечтешь все его распустившиеся листики и тычинки.

Michel! нам надо будет заняться древними языками. Нам надо будет работать, усердно работать в течение зимы. Я надеюсь, мы проведем ее прекрасно. Университет, занятия,-- а вечером будем сходиться у твоей сестры³, ходить слушать хорошую музыку, составим чтения; Вердер будет к нам приходить. Постой, дай перечесть, сколько месяцев наслаждения - с 1-го октября по 1-е мая - 7 месяцев, 210 дней! Весной я должен ехать в Россию - непременно. Но осенью я снова возвращусь⁴. Ты дай мне письма к своим: как я желаю хоть видеть их. Скажи им обо мне как о человеке, который тебя любит; больше ничего⁵. Ты не поверишь, как я счастлив, что могу, говорить тебе - ты. У меня на заглавном листе моей энциклопедии написано: "Станкевич скончался 21-го июня 1840 г.", а ниже: "я познакомился с Бакуниным 20 июля 1840 г."⁶. Изо всей моей прежней жизни я не хочу вынести других воспоминаний {Правда, было бы жаль и других: но те имеют смысл исторический,} У меня всего было 2 друга - и первого звали Michel⁷. Он умер; мы с ним вместе росли, вместе дожили до 18 лет - и он умер. Но ты будешь жить - и я буду жить и, может быть, оба - недаром. Прощай.

Потребность сатирической драмы после трилогии греков беспощадно обнаруживает человеческое сердце, и последним впечатлением афинянина, выходящего из театра, было злобное, желчное веселие, в котором вяли все прекрасные восторги, волновавшие его душу во время представления трилогии ⁸, и сам он смеялся над своим священным ужасом. Оставив в стороне несоразмерность сравнения, Я чувствую теперь непреодолимую потребность остриться и тешиться, и хотя мне подобные любезности никогда не удаются, я намерен испытать твое терпение и великодушие Ефремова следующей нелепостью:

Сцена в небе. Ворота рая. Привратник, св. Петр, (йгат. (Входят Бакунин и Тургенев и несут большой, довольно длинный чемодан).

Т. Ба! Да мы у ворот рая! Б. Разумеется, вот и св. Петр. Т. Какой красный нос у Петра! (Чемодан шевелится). Угомонись! Остряк! Не пронести нам его, Бакунин. Б. Авось... (Петр просыпается). П. Что вы за люди? А! Знаю вас! Прошу не болтать лишнее - на что мне ваши имена? Я знаю вас - мы всё знаем. Впущу, впущу. (Глядя через плечо). Бог знает, что с нашими господами подеялось - впускают сорванцов, безбожников, молокососов... Эх! кабы мне... Б. Но... П. Перестань болтать, дружок: приучайся уважать старших. (Отворяет дверь). Ну, входите, что ли? (Увидя чемодан). Это что у вас? В. Чемодан. П. Б. Как на что? Тут наши платья... П. Вздор! У нас вы на казенном иждивении. Т. Старое белье. (Чемодан шевелится с негодованием). Б. Книги... В скучный час не худо. П. В скучили час... То-то ваша братья, молокососы... В скучный час! Отчего ж я не скучаю? И бога-то я не вижу, всё сижу у дверей да любуюсь на грешные рожи... Вздор! Вы плутуете. Откройте чемодан. (Чемодан от страха сжимается). Б. тут быть человеку? П. (Щупает чемодан). В самом деле - мягко! Чрезвычайно мягко! приятным образом мягко! Хе! хе! хе - хорошо бы... очень мягко! (Садится на чемодан). Вы позволяете? Т. С большим удовольствием. П. (С отрадой). А-а-а... старым костям любо. Друзья мои, будьте благодетелями. Подарите мне ваш чемоданчик: судите сами - сидишь, сидишь у дверей на ступеньке... с вашего позволения, неприятно. Потешьте старика! Т. (Глядя на Б.). Б. (Глядя на Т.). Куда ни шло... а впрочем... П. Удивительное дело! Отроду покойнее не сиживал - потешьте... (Петр с визгом вскакивает и, держась одной рукой за некоторую часть тела, отбегает и с испугом оглядывается. Из чемодана торчит красная, всклокоченная голова Ефремыча и щелкает зубами. Бакунин и Тургенев проворно подхватывают чемодан и вбегают в царство небесное). Б. (Ефремову). Это что за нелепость? Е. "Контрабанда! контрабанда!".

Вот тебе пример, до чего может дойти во мне нелепость.

Вот мой план: я остаюсь здесь до 20-го. На возвратном пути в Дрезден посещаю Саксонскую Швейцарию. 24-го я в Дрездене. 28-го на пароходе в Лейпциге, 30-го езжу в Halle и обратно. 1-го еду в Берлин. 2-го октября - я с вами, разумеется, если всё будет благополучно. Хотелось бы съездить из Лейпцига в Веймар на два дня... Но л так желаю быть скорее в Берлине¹⁰. Увижу, увижу...

Сегодня вспомнил мой перевод песенки Clarchen в "Эгмонте". Сообщаю. Ты спросишь: Так в подлиннике.} только то, что мне в голову входит или в голове проходит.

Одной лишь любовью

Радостей,
Горестей,
Дум полнота!
Стремленье,

И мук череда!
То неба восторги,
То смерти тоска...
Одной лишь любовью
¹¹

Я придумал нечто вроде музыки на эти слова и пел их целый день. Как они далеки от оригинала, я чувствую глубоко - да что мне за дело. Das deutsche Lied klingt in mir, wenn ich dieses singe: но мне приятно, что я, русский, выражаюсь тогда по-русски. Вот всё.

Прощай, милый Бакунин; прощай, милый Ефремыч.

Примечания

ИРЛИ, ф. 16, он. 9, No 486.

Впервые опубликовано: Рус Мысль, "Нечто, или Чемодан" всюду вместо "св. Петр" или "Петр" напечатано: "привратник". Включенное в письмо стихотворение "Одной лишь любовью..." ("Песня Клерхен из трагедии Гёте "Эгмонт"") см. также: наст. изд., Сочинения, т. 1, с. 313).

Стр. 162. От Тургенева к берлинским друзьям. Письмо пятое (лат.).

Стр. 162. (нем.).

Стр. 162. Первое произведение искусства народа, его самовоскрешение в песнях прошлого (нем.).

где разум проступает из рассудка, дух - из разума и живущий в глубине нас бог проникает все наше существо. Как можно оспаривать посредничество мысли! И именно чистой мысли, когда мы должны творить в себе высшее проявление мысли, идею, бога. Что находим мы у неошеллингианцев? - бога как глубокую аспирацию души, т. е., собственно говоря, абстракцию, к которой они прикрепляют свои пестрые мечтания. Выработать философское убеждение значит создать величайшее творение искусства, и философы - величайшие мастера и художники. Собственно, здесь искусство перестает быть искусством - оно растворяется в философии (нем.).

Почему? Потому что... (нем.).

Стр. 167. Немецкая песнь звучит во мне, когда я пою эти слова

¹ Речь идет о поэмах Гомера "Илиада" и "Одиссея" в переводе И. Г. Фосса. По-видимому, у Тургенева было издание 1833 г.: Werke von J. H. Voss. Bd. 1--2. Homers Iliasu. Odyssee. 5-te stark vermehrte Auflage. Stuttgart, 1833.

² О поездке своей с Тургеневым П. И. Кривцов сообщил в письме к брату, Н. И. Кривцову, от 14 января ст. ст. 1840 г.: "Я покидаю Петербург в обществе Ивана Тургенева, который едет со мной в Рим, чтобы провести там месяц; затем он попутешествует немного по Италии и вернется в Берлин для окончания своих занятий. Это юноша ученый и умный - но настоящий Ленской, студент геттингенской" (Гершензон М. О. Образы прошлого. М., 1912, с. 143). Несмотря на то что П. И. Кривцов был, по определению Тургенева, "профаном в художестве", он ехал в Рим с полномочиями "начальника над русскими художниками", данными ему Николаем I (см.: СПб Вед, 1840, No 86).

³ "Еще одно знакомство с одним русским студентом, г-ном Тургеневым... Чистая, светлая, нежная душа, мне кажется, что уже я много, много лет с ним знакома - он с Мишей каждый вечер приходят ко мне" (Корнилов, с. 43).

⁴ Тургенев выехал из Берлина в Россию 5 (17) мая 1841 г. В этом году он в Германию уже не возвратился и отправился вновь за границу лишь во второй половине июля ст. ст. 1842 г.

⁵ "Тургенев оставляет нас и возвращается в Россию... Примите его как друга и брата, потому что в продолжение всего этого времени он был для нас и тем и другим, я уверен, никогда на перестанет им быть" (Корнилов, с. 73).

⁶ Тургенев здесь не совсем точен. Речь идет о надписи на книге: Hegel G. W. F. Enzyklopadio der philosophischen Wissenschaften im Grundrisso, 3-te Ausgabe. Heidelberg, 1830. На заглавном листе этой книги его рукою написано: "N. Stankewitsch ist am 24-ten Jtmi 1840 gestorben ", a ниже: "Ich bin mit M. Bakunin am 25 Juli bekannt geworden <Я познакомился с M. Бакуниным 25 июля)" (Государственный музей И. С. Тургенева, Орел).

⁷ Речь идет о М. С. Фиглеве.

⁸ В древнегреческом театре в течение одного представления исполнялись три трагедии, к которым обычно прибавлялась еще и сатирическая драма.

⁹ "Нечто, или Чемодан" - это, по всей вероятности, результат чтения и пародического переосмысления сатиры Байрона "Видение суда", новеллы П. Мериме "Федериго" и других литературных источников. Эта сценка могла быть навеяна также и впечатлениями от посещений Кенигштадтского театра в Берлине, где с большим успехом выступал комический актер Ф. Бекман. О спектаклях с участием Бекмана Н. В. Станкевич писал А. П. Ефремову 28 ноября (10 декабря) 1837 г. Отмечая склонность этого актера уснащать исполняемые им роли "остротами своего изобретения", Станкевич писал здесь: "Напр., в опере "Мышелов в городе Гаммеле"... он поет песню про пьяницу и его кончину. Публика заставила его повторить. Он наклоняется почтительно и говорит: "Я пропою теперь, что с ним дальше было", и начинает про его пришествие ко вратам рая и разговор с Петром апост<олом>. Это дурачество заставило всех умирать со смеху" (Станкевич, Переписка,

¹⁰ Тургенев возвратился в Берлин не позднее 26 октября (7 ноября) 1840 г. (Tagebucher von К. A. Varnhagen von Enso. Leipstig, 1861. Bd. I, S. 235).

¹¹ Перевод Тургенева ритмически близок к оригиналу (ср. с трагедией Гёте "Эгмонт", действие III).