89. ЛУИ ВИАРДО
12 (24) мая 1848. Париж
Paris,
ce 24 mai 48.
Il y a longtemps que j'aurais du vous ecrire, mon cher Viardot, et je vous demande pardon de ne l'avoir pas fait.1 Mais dans les premiers temps on esperait toujours vous revoir ici, et puis plus tard tous ces evenements2 qui survenaient coup sur coup... enfin je vous en fais mon mea culpa - et voila.
La fete du 21 mai a ete, malgre ce qu'en ont dit les journaux et les proclamations, horriblement froide. Peu d'ouvriers, beaucoup de provinciaux, de curieux, peu ou point d'enthousiasme, encore moins de gaite; quelle fete de la Fraternite, de la Concorde3! Au moment ou grondait le canon des invalides en reponse a celui du Champ de Mars, on se battait a Lyon, a Lille4... et si l'on ne se battait pas ailleurs, со n'etait certes pas par manque de bonne volonte. L'illumination du soir a ete magnifique: les Champs-Elysees surtout etaient resplendissants. Mais des lampions ne sont pas toujours des signes de rejouissance reelle... temoins ceux que vous avez pu voir dans un certain pays assez eloigne d'ici5. Ah! mon ami, que les grandes choses se rapetissent facilement et vite! Qui l'aurait dit il y a trois mois? Mrs O. Barrot et Dufaure constituant la Republique en France, qui l'aurait cru?
La statue de la liberte de Clesinger6, placee au beau milieu du Champ de Mars, est quelque chose de monstrueux... Si c'est d'apres le fruit qu'on doit juger de l'arbre, que faut-il donc penser de cette Revolution, qui n'a pas su produire jusqu'a present ni une oeuvre d'art, ni un talent, ni mome un seul vers inspire. Mais, grace a Dieu, nous ne sommes qu'au seuil; puisqu'on a tant parle des hommes de la veille, il faut les voir a l'oeuvre, il faut les laisser agir; et quand ils seront uses (ce qui ne peut pas tarder a venir) il faut esperer que nous verrons enfin se lever la generation d'aujourd'hui)
Jeudi, 25.
Je no sais si c'est a la fete de la Concorde ou bien autre part que j'ai attrape un assez gros rhume, mais le fait est que j'en possede un pour le moment, qui m'alourdit horriblement. J'avais eu l'intention de me faufiler a la seance du mardi pour entendre parler M. de Lamartine, mais j'ai eu beau arriver le premier a 5 h. du matin, on a fini par nous declarer que toutes les places etaient reservees aux delegues dos departements. Eh bien! vous l'avez lu, ce beau discours, qu'en dites-vous? Pour moi, j'en ai ete fort peu edifie. Tout ce qu'il dit a propos de la Pologne est miserable. On parle de la reconstitution de la Pologne - l'Assemblee l'a votee - et personne ne souffle mot de la Russie, M. Lamartine tout le premier. Cette puissance y est cependant diablement interessee7 avoir profite de l'etat agite de toute l'Europe pour en arracher le dernier lambeau, S
Votre devoue
J. Tqurgueneff.
Перевод с французского:
Париж,
24 мая 48.
1. Но в первые дни мы все надеялись увидеть вас снова здесь, а потом, позднее, все эти события2, которые следовали одно за другим... словом, приношу вам мое mea culpa {покаяние (лат.).} - вот так.
Праздник 21 мая, несмотря на то, что говорится о нем в газетах и прокламациях, прошел ужасно холодно. Мало рабочих, много провинциалов, любопытных, мало, или никакого энтузиазма, еще меньше веселья; что же это за празднество Братства, Согласия3! В момент, когда, в ответ на выстрелы с Марсова ноля, грянули пушки Дома Инвалидов, дрались в Лионе, в Лилле4... а если но дрались и где-нибудь еще, то вовсе не от нежелания. Вечерняя иллюминация была великолепна: особенно сияли Елисейские ноля. Но лампионы не всегда означают настоящее ликование... об этом свидетельствуют те, которые вы могли видеть в некой, довольно отдаленной отсюда, стране5. Ах! мой друг, как быстро и легко мельчают великие дела! Кто бы сказал это три месяца тому назад? Кто бы в это поверил тогда, когда гг. О. Барро и Дюфор устанавливали во Франции республику?
Статуя Свободы Клезенже6, воздвигнутая в самой середине Марсова поля, это нечто чудовищное... Если о дереве надо судить но ого плодам, то что же можно подумать об этой революции, которая до сих пор но сумела породить ни одного произведения искусства, ни одного таланта, ни даже хотя бы одного вдохновенного стиха. Но мы, слава богу, стоим еще только на ее пороге; раз так много говорилось о людях ее кануна, то надо видеть их в деле, дать им действовать; а когда они истощат свои силы (что не замедлит случиться), то мы, надо надеяться, увидим, наконец, как поднимется поколение сегодняшнего дня.
Четверг, 25.
Не знаю, на празднике ли Согласия или еще где-нибудь, я подхватил довольно сильную простуду, но факт тот, что она принадлежит мне и ужасно меня тяготит. Во вторник мне захотелось пробраться на заседание, чтобы послушать г-на де Ламартина, но и напрасно был там первым в 5 ч. утра, кончилось тем, что нам заявили, что все места заранее оставлены для делегатов из департаментов. Итак! вы ее прочли, эту прекрасную речь, что вы о ней скажете? Меня она весьма мало вразумила. Все, что он говорит о Польше, --подло. Говорят о восстановлении Польши - Собрание голосует за это - и никто ни словом не заикнется о России, и первый г-н Ламартин. Однако оная держава в этом чертовски заинтересована7. Я думал, что при Республике больше не будет всего этого вранья. И потом, как можно говорить о намерении Пруссии восстановить польскую национальность в тот момент, когда, воспользовавшись волнениями во всей Европе для того, чтоб оторвать от нее последний лоскут, е<го> в<еличество> Фредерикус IV только что разжег искусственно гражданскую войну в свое оправдание8? Я, слава богу, не претендую выступать в защиту Польши... но заниматься дипломатией даже теперь! кончить высокопарным восхвалением мира во что бы то ни стало... Это грустно, это очень грустно.
Вчера один извозчик, смеясь, говорил мне, что Республика беременна маленьким королем, и, добавил он, надо надеяться, что она разрешится до срока, а он не почувствует себя от этого хуже.
ни одного! Если б они, по крайней мере, умели действовать. Но не уметь ни действовать, ни говорить!
Ну, право, довольно об этом. Поговорим о чем-нибудь другом. Что вы поделываете в вашем уединении на Maida-Vale? Теперь ведь не время охоты. Над чем вы сейчас трудитесь? Дела вашего театра, кажется, идут не так хорошо, как можно было бы надеяться. "Гугеноты" до сих пор даже не объявлены9. Не приедете ли вы в Париж на пару дней?
(англ.).} дал бы ему чертовски много очков вперед.
Уж очень давно я не имею известий из России. Нас здесь забывают, тем лучше. Но, кажется, там снова начинают давать заграничные паспорта. Опять появилась холера. Она только притворилась убитой, чтобы дать время пошуметь Февральской революции.
На сем я сердечно пожимаю вам руку и желаю здоровья, благополучия и т. д. Тысяча приветов г-же В<иардо>, м-ль Берте, г-же Гарсиа и всему семейству. Надеюсь, что все вы чувствуете себя прекрасно.
И. Тургенев.
Примечания
Печатается по фотокопии из собрания А. Звигильского (Париж). Подлинник хранится в собрании М. и А. Ле Сен (Париж). Впервые опубликовано: Т, Nouv corr ined,
1 Л. Виардо с начала мая находился в Лондоне, где в это время выступала П. Виардо. См. письмо 87, примеч. 12.
2 См. письмо 88.
3 Празднество Братства, Согласия в честь Национальной гвардии департаментов Франции было устроено 21 мая 1848 г. и происходило по образцу празднеств Федерации (14 июля 1790 г.) и Верховного существа (8 июня 1793 г.). Парад гооруженных делегатов из провинций принимали члены Исполнительного комитета и Национального собрания. Подробный отчет об этом празднике был помещен в ". Tournai des Debat?" от 22 мая 1848 г.
4 Газета "Journal des Debats" от 20 мая цитировала "Le Courrier de Lyon" от 18 мая: "Этим утром наш город пришел в волнение от новости, что пригород Бресс был покрыт баррикадами и что государственные строительные рабочие, вооруженные и снабженные патронами, выступили против представителей Республики". Та же газета, цитируя местную газету Лилля "L'Echo du Nord" от 20 мая, сообщала о волнениях среди рабочих, происходивших 18 и 19 мая на Большой площади у здания почты.
5 "Journal des Debats" говорилось: "Ночью Марсово поле, Елисейские поля, площадь Согласия, сад Тюильри, общественные здания были иллюминированы. Иллюминация Елисейских полей, представлявшая собою гирлянды огней, развешанных по обеим сторонам большой аллеи, в середине освещенной фонарями из цветного стекла, была очень богата, хотя ее уже видели на других празднествах. Иллюминация площади Согласия была не менее блестяща".
6 Об этой статуе в упомянутом выше отчете сообщалось: "В центре площади была поставлена огромная статуя Республики во фригийском колпаке. Левая рука опиралась на жертвенник, а правая держала корону и мечь. Эта статуя, работы Клезенже, вообще говоря, не вызвала особого восхищения".
7 На заседании Национального собрания 10 мая 1848 г. Л. Ф. М. Воловский, поляк по национальности, поднял вопрос о вооруженном выступлении Франции за независимость Польши. Дебаты по этому вопросу состоялись 15 и 23 мая 1848 г. На заседании 23 мая Л. де Ламартин выступил против оказания военной помощи восставшим полякам в княжество Познанском и Галиции, из-за неспособности вооруженных сил Франции противостоять объединенным войскам России и Пруссии (см.: "Journal des Debats" от 24 мая 1848 г.). Передовые круги восприняли позицию Ламартина как предательство по отношению к польскому народу. Так, М. А. Бакунин писал Ж. Санд 10 декабря 1848 г.: "Что касается поляков, великого герцогства Познанского, то тут измена г-на Ламартина очевидна. Он их уничтожил, он всегда выступал против них, он сторонник и поклонник Николая. В марте он отправил в Германию всю польскую эмиграцию, заверив ее на основании будто бы последних официальных сообщений, что перед ней широко распахнут ворота герцогства Познанского и Галиции. Поляки поверили ему на слово и тут же им пришлось раскаяться" (Французский ежегодник. Статьи и материалы по истории Франции. 1977. М., 1979, с. 179).
8 Под "искусственной войной" Тургенев подразумевает Познанское восстание под руководством Л. Мерославского, начавшееся 20 марта в городах Курник и Бнин и охватившее все Познанское княжество. Однако стремление лидеров консервативной шляхты, занявшей руководящее положение в национальном комитете восставших, лояльной тактикой убедить прусское правительство согласиться на предоставление Познанскому княжеству автономии привело к расколу среди восставших. Восстание было подавлено, и 9 мая в деревне Бардо был подписан акт о капитуляции.
9 Первое представление оперы "Гугеноты" Мейербера состоялось в театре Ковент-Гарден 2 августа 1848 г.