Иван Тургенев: Тургенев И. С. - Виардо Полине и Луи, 9, 13, 14, 15 (21, 25, 20, 27) июля 1850 г.

Bonjour, chere et bonne Madame Viardot. Que tous les anges du bon Dieu veillent sur vous a chaque instant du jour! Je suis a Moscou depuis six jours et je n'ai pas encore eu le temps de vous dire un mot depuis la petite lettre ou je vous annoBcais mon arrivee. (Vous voyez, par parenthese, que cette fois-ci j'ai l'intention de vous en ecrire une grande.) Cependant, je n'ai pas cesse de penser a vous et il ne se passe pas de nuit que je ne vous voie en reve - vous ou quelqu'un des votres - ce qui me rend le reveil un peu plus penible. Je suis comme une plante mise a l'ombre - je fais tous mes efforts pour arriver a la lumiere, mais la lumiere est si loin! L'horizon de nos affaires de famille - pour parler poetiquement - commence a s'eclaircir un peu; je crois que ma mere elle-meme sent le besoin de se reposer a son age et se decide enfin a mettre mon pauvre diable de frere dans une position un peu moins precaire. Cependant, je le dis avec regret, il est difficile de compter sur ses paroles; elle ne peut supporter l'idee de nous rendre independants - je puis vous assurer que les debats qui s'elevent entre nous sont quelquefois d'une nature bien penible¹. Mais je ne veux pas m'appesantir la-dessus - a quoi bon? Je vous en ai parle assez souvent et ce que j'ai trouve ici n'a pas dementi mes pressentiments. Cependant, comme je desire que vous sachiez tout ce qui se passe dans ma-vie, comme j'eprouve un veritable bonheur, une sensation de devoir accompli, toutes les fois que je vous fais part de tout ce que je pense, de tout ce qui me touche, je veux vous parler de mon sejour ici. Tout cela vous paraitra peut-etre bien terre a terre au milieu de vos occupations - mais non - je ne veux pas faire parade d'une fausse modestie; je sais que l'affection que vous me portez est assez grande pour vous faire lire ma lettre jusqu'au bout - avec interet. Ce n'est pas de la presomption, n'est-ce pas?

Et pour commencer par quelque chose d'etrange et d'inattendu, je vous dirai que j'ai retrouve ici - devinez quoi? - une fille a moi, agee de 8 ans, qui me ressemble d'une maniere frappante². Je ne saurai vous decrire la sensation que sa vue m'a causee - imaginez-vous que je ne connais meme pas les traits de sa mere - je n'exagere pas en le disant - pourquoi donc cette ressemblance qui devrait etre le sceau d'un amour mutuel? En regardant ce pauvre petit etre (j'avais prie un domestique de ma mere de l'amener sur le boulevard, ou je l'ai rencontree comme par hasard), j'ai senti que j'avais des devoirs a remplir envers elle - et je les remplirai - elle ne connaitra jamais la misere - je lui arrangerai sa vie aussi bien que possible. Si j'avais eu - je ne dirai pas le moindre attachement pour sa mere, si je l'avais seulement connue (elle vit encore, mais je n'ai pas pu me decider a aller la voir), je crois que j'aurais ressenti tout autre chose pour cette pauvre enfant qui etait la toute emue devant moi. Elle se doutait probablement de ce que j'etais pour elle. Vous pouvez vous imaginer quelles impressions penibles j'ai emportees de cette entrevue; tout ce que j'ai pense, tout ce qui m'est venu dans la tete... Oh! mon Dieu, je le sens maintenant, combien j'aurais adore un enfant qui m'aurait rappele les traits d'une mere que j'aurais aimee... Cette ressemblance... Pourquoi cette ressemblance? Quelle derision! En la regardant, je croyais me voir a son age - c'etait mon visage enfantin que je retrouvais dans ses traits, autant qu'on peut connaitre son propre visage - et cependant, comment est-ce possible? Il y a dans tout cela quelque chose qui me fait horreur, malgre moi. Vraiment, c'est comme un forfait... et c'en est un. On lui a donne au moment de sa naissance (en mai 42)³ le nom russe de Palagueia (Pelagie), nom par lequel on traduit d'ordinaire celui de Pauline. Il parait qu'elle a beaucoup d'intelligence. Ma mere l'avait gardee quelque temps chez elle et l'a renvoyee quelque temps avant mon arrivee. J'en ai ete content, car sa position dans la maison de ma mere etait horriblement fausse. Dites-moi ce que vous pensez de tout cela et ce que je dois faire - j'ai l'intention de la placer dans un couvent jusqu'a l'age do 12 ans - on y commencera son education. Je voudrais que 'vous me donnassiez un conseil - je serais si heureux de lo suivre. Vous etes mon etoile polaire, vous savez que c'est sur elle que les navigateurs se guident: on la retrouve toujours a la meme place et elle ne trompe jamais. Donnez-moi un conseil - tout ce qui vient de vous est si bon et si vrai. Faut-il que je la prenne avec moi a Petersbourg? Sa mere n'est pas precisement une femme de mauvaise vie-- c'est une couturiere qui gagne sa vie en travaillant. Mais elle a des amants, et Dieu sait quels amants! Dans aucun cas je ne veux pas la laisser avec sa mere, qui ne demande pas mieux que de s'en defaire. Repondez-moi bien vite, pour que dans 6 semaines, a mon retour de la campagne, je sache a quel parti je dois m'arreter definitivement⁴. Je vous en prie, conseillez-moi bravement et hardiment, en amie. Si je le pouvais, je vous donnerais toute ma vie a petrir, comme ces pies que vous faisiez dans la petite chambre pres de la cuisine a Courtavenel. 11 ne faut pas que je prononce ce mot-la - je me mettrais a rabacher. Ainsi, n'est-ce pas, je puis compter sur un bon conseil que je suivrais aveuglement, je vous le dis d'avance. Je crois que je vais me mettre a aimer cette pauvre fille, rien que parce que je m'imagine que vous vous interesserez a elle. Que Dieu vous benisse, vous qui etes ce qu'il y a de plus noble, de meilleur au monde. A demain. Soyez heureuse - tout le reste ira bien. Savez-vous qu'il n'y a rien au monde d'aussi bon que vous? Je l'ai toujours su, je le sais maintenant plus que jamais - a demain.

О mes chers et bons amis, si vous saviez le bien que m'a fait votre lettre⁵! Elle est arrivee dans un bien mauvais moment. L'echafaudage que j'avais peniblement eleve s'est ecroule encore une fois - je commence a desesperer d'arriver a une solution quelconque. Ma mere ne peut se resoudre a donner la vie et la liberte a mon frere. J'ai les nerfs abimes: Dieu sait quand et comment cela finira. Votre douce et chere lettre m'a fait le plus grand bien - une gorgee d'eau de source au milieu d'un desert. Elle m'a redonne du courage. Il n'y a pas a dire - il faut aller jusqu'au bout. Que je vous suis redevable de la description exacte et detaillee que vous me faites de votre chambre! Je me la suis dessine sur une feuille de papier - et je ne la quitte plus des yeux. Elle est la devant moi sous la main en bronze dont vous m'avez fait cadeau, a cote pour tous les autres details. Je les ai savoures mot a mot, j'ai fini par etudier chaque lettre, je parle des Buchstaben, par m'extasier devant un d (malgre la critique qu'en fait Viardot), un e, un l, etc. Ah! je vous en prie, ecrivez-moi souvent, soyez charitable. J'embrasse le bon Viardot sur les deux joues pour les lignes qu'il a ajoutees; dites-lui que j'accepte avec joie sa prediction, sans y croire beaucoup... Si je pouvais vous revoir seulement en 1852! Enfin, nous verrons. Il n'y a qu'une seule chose qui soit bonne dans cette cruelle absence, c'est que je sens que mon attachement pour vous devient de plus en plus intense - si c'est chose faisable - il n'avait pas de bornes auparavant - il lui serait difficile de grandir.

Ma mere a repris la petite, dont je vous ai parle dimanche. J'en suis fache car sa position est naturellement detestable ici. On en fait une espece de servante - je ne desire pas en faire une princesse - mais aussi - enfin vous me comprenez. Je veux qu'elle soit libre et elle le sera. Comme je pars dans quelques jours pour la campagne, je ne dis rien pour le moment; a mon retour, je prendrai mes mesures. N'oubliez pas que je compte serieusement et tres serieusement sur vos conseils, laissez-moi dire sur vos ordres. Ce mot applique a vous m'est bien doux a prononcer, et je vous obeirai avec bonheur. Allons, Madame, decidez, j'attends R.

J'ai ecrit hier une petite lettre a Gounod - j'etais trop tourmente pour lui dire tout ce que j'aurais voulu lui dire - mais cependant je crois que j'en ai dit assez pour qu'il voie combien je lui suis sincerement et tendrement attache. Repetez-le-lui de ma part. Adieu - a demain - que le bon Dieu vous benisse mille fois.

11 y a aujourd'hui un mois que j'ai quitte Paris. Seulement un mois. Qu'il m'a semble long! Quelle partie est-ce de notre separation - la 12 me, la 24 me?.. Je ne veux pas y songer. Il en sera ce qu'il plaira a Dieu. Pourvu que vous soyez heureuse! Voila le principal. Das Uebrige wird sich linden, comme disent les Allemands. Oh oui, soyez heureuse - entendez-vous?

Aujourd'hui le temps s'est un peu eclairei... Mais c'est si peu sur. On ne peut compter sur rien. Mon frere part apres-demain pour la campagne - moi deux jours apres - et tout est encore dans l'incertitude la plus grande. Mais je crains-de vous fatiguer en vous pariant toujours des memes choses. Que voulez-vous? Je n'ai presque pas le temps de voir mes amis, qui, du reste, sont aussi charmants pour moi ici qu'a Petersbourg. Je ne lis pas de journaux et personne ici n'a le "Times". Cependant, j'ai vu hier un petit article dans le "Journal des Debats", ou l'on parlait de vous. Je compte sur vos lettres. Elles mettent bien du temps pour arriver jusqu'ici. Continuez a mettre l'adresse que je vous ai donnee, c'est plus sur. Je n'ai pas encore pu me remettre au travail, je n'ai pas mome chasse jusqu'a present - je me dedommagerai a la campagne.

Il fait une matinee tres douce; le ciel est d'un gris chaud - depuis quelques jours je dors avec les fenetres ouvertes. Je me suis assis devant ma table et je pense a vous. Ma fenetre donne sur la cour: une petite grille en bois la separe d'une autre cour plantee d'arbres, au milieu de laquelle s'eleve une petite eglise plate et basse dans le stylo byzantin, blanche avec des coupoles vertes: dans ce moment on sonne les matines⁷ Je les charge de mille benedictions. Ah! mes amis, mes chers amis - quand vous reverrai-je?.. Je sens que je ne pourrai pas vivre longtemps loin de vous. {Далее зачеркнута одна строка, написанная по-немецки.}

Je vous ecrirai encore une fois avant de quitter Moscou, le jour de mon depart, et puis une l'ois a la campagne, j'ecrirai tous les jours, ne fut-ce qu'un mot sur une grande feuille de papier que j'enverrai toutes les quinzaines. Je prends tour a tour les mains de tous mes amis, en finissant par les votres que je serre et j'embrasse avec tendresse - je prie le Ciel de veiller sur vous - sur vous, qui etes si bonne, si grande, si douce et si noble. Adieu, je vous porte tous dans mon coeur et je suis bien heureux de sentir un pareil tresor dans mon sein. Adieu, adieu. Soyez heureux, mes amis, et ne m'oubliez pas. Leben Sie wohl, tlieuerste Frcundinn - Gott segne Sie!

J. Tourgueneff.

Перевод

Москва.

Воскресенье, 9/21 июля 1850.

Добрый день, дорогая и добрая госпожа Виардо. Да хранят вас в каждое из мгновений дня все ангелы господни! Уже шесть дней, как я в Москве, а у меня всё еще не было времени сказать вам хоть слово после того письмеца, в котором я сообщал вам о своем приезде. (Как видите, на сей раз я собираюсь написать вам длинное письмо.) Однако я по переставал о вас думать и не проходит ночи, чтобы вы мне не приснились - вы или кто-нибудь из ваших - поэтому пробуждение бывает для меня немного более огорчительным. Я как растение, которое поставили в темноту,-- прилагаю все усилия, чтобы дотянуться до света, но свет так далеко! Горизонт наших семейных дел - говоря, языком поэтическим - начинает слегка проясняться; кажется, моя мать и сама в свои годы чувствует необходимость отдохнуть и решается наконец предоставить моему бедняге брату несколько более прочное положение. Однако, я говорю это с грустью, на ее слова трудно рассчитывать; для нее невыносима самая мысль дать нам независимость - могу вас уверить, что споры, которые между нами возникают, бывают иной раз очень тягостными¹. Но мне по хочется долго об этом распространяться - к чему это? Я достаточно часто говорил вам об этом, а то, что я здесь нашел, не опровергло моих предчувствий, И всё же, поскольку я желаю, чтобы вы знали обо всем, что происходит в моей жизни, поскольку испытываю настоящее счастье, чувство исполненного долга каждый раз, когда сообщаю вам обо всем, что я думаю, обо всем, что меня касается, мне хочется рассказать вам о своем пребывании здесь. Вам, среди ваших занятии, всё это покажется, может быть, очень низменным - но нет,-- я не хочу щеголять ложной скромностью; я знаю, что ваше расположение ко мне достаточно сильно для того, чтобы вы смогли с интересом дочитать это письмо. Ведь это же не самомнение, не так ли?

²я даже не припоминаю черт лица ее матери - говорю это нисколько не преувеличивая,-- откуда же такое сходство, в котором должна была бы запечатлеться взаимная любовь? Глядя на это бедное маленькое создание (я попросил слугу моей матери привести ее на бульвар, где встретился с ней как бы невзначай), я почувствовал свои обязанности по отношению к ней - и я их выполню - она никогда не узнает нищеты - я устрою ее жизнь, как можно лучше. Если б у меня была - не скажу малейшая привязанность знал ее (она еще жива, но я но мог решиться ее навестить), то думаю, что почувствовал бы нечто совершенно иное к этому бедному ребенку, который в полной растерянности стоял передо мной. Она, вероятно, догадывалась о том, кем я ей прихожусь. Вы можете себе представить, какое тягостное впечатление произвела на меня эта встреча, всё то, что я передумал, всё, что пришло мне в голову... О! боже мой, теперь я чувствую, как я обожал бы ребенка, чье лицо напоминало бы мне черты любимой мной матери... Это сходство... Отчего это сходство? Какая насмешка! Глядя на нее, я словно видел себя в ее возрасте - в ее чертах я узнал мое собственное лицо в детстве, насколько можно знать свое лицо - и, однако, как же это возможно? Во всем этом есть что-то невольно пугающее меня. Право, это нечто вроде преступления... и так оно и есть. При рождении (в мае 42)³ ей дали русское имя Палагея (Пелагея), которое обычно переводится, как Полина. Она, кажется, очень смышленая. Моя мать некоторое время держала ее при себе и отослала незадолго до моего приезда. Я этим был доволен, потому что ее положение в доме моей матери было ужасно ложным. Скажите, что вы обо всем этом думаете и что я должен сделать - я собираюсь отдать ее в монастырь, где она останется до 12 лет - там и начнут ос воспитание, Мне хотелось бы, чтоб вы дали мне совет - я буду так счастлив ему последовать. Вы моя Полярная звезда, вы знаете, что по ней ориентируются моряки: она постоянно находится на одном и том же месте и никого не вводит в заблуждение. Дайте мне совет - все, что исходит от вас, исполнено такой доброты и такой искренности. Следует ли мне взять ее с собой в Петербург? Ее мать, в сущности, не падшая женщина - это портниха, которая зарабатывает на жизнь работой. Но у нее есть любовники, и бог знает какие! Я ни в коем случае не хочу оставлять ее у матери, которая только и мечтает как бы от нее отделаться. Ответьте мне поскорей, чтоб через полтора месяца, после возвращения из деревин, я знал, на чем мне окончательно остановиться⁴. Прошу вас, советуйте по-дружески прямо и смело. Если бы я мог, то отдал бы вам всю жизнь, чтоб вы месили ее, как тесто для тех pies {пирожных }, которые вы делали в комнатке возле кухни, в Куртавнеле. Мне не надо произносить этого слова - иначе я начну всё с начала. Итак, не правда ли, я могу рассчитывать на добрый совет, которому слепо последую, говорю вам заранее, Я верю, что полюблю эту бедную девочку, хотя бы уже потому, что, как мне кажется, вы ею заинтересуетесь. Да благословит вас бог, вас, самое благородное, самое лучшее иа свете существо. До завтра. Будьте счастливы - все остальное пойдет хорошо. Знаете ли вы, что в мире нет ничего столь же хорошего, как вы? Я всегда это знал, а теперь знаю лучше, чем когда-либо - до завтра.

Четверг.

О мои дорогие и добрые друзья, если б вы знали, как благотворно подействовало на меня ваше письмо⁵! Оно пришло в очень скверный момент. Сооружение, которое я с трудом воздвиг, снова рухнуло - я начинаю отчаиваться в том, что смогу прийти к какому-нибудь решению. Моя мать не решиться дать жизнь и свободу моему брату. Мои нервы расстроены: бог знает, когда и чем это кончится. Ваше милое и дорогое письмо повлияло на меня наилучшим образом - глоток прохладной воды посреди пустыни. Оно вернуло мне мужество. Нечего об этом и говорить - надо идти до конца. Как я вам обязан за точное и подробное описание вашей комнаты! Я нарисовал ее себе на листке бумаги и не могу оторвать от него глаз. Она тут, передо мной, под бронзовой рукой, которую вы мне подарили, рядом с табакеркой. Я окружаю себя этими дорогими, памятными вещами - вы на них смотрели - как же вы хотите, чтоб я глядел на них без умиления? Спасибо также и за другие подробности. Я смаковал их слово за словом, и в конце концов принялся изучать каждую букву, говорю о Buchstaben {буквах (нем.). его предсказание я с радостью принимаю, хотя и не слишком ему верю... Если б я смог увидеться с вами хотя бы и 1852 году! Ну, посмотрим. Во всей этой жестокой разлуке хорошо лини, то, что я чувствую, как моя привязанность к вам делается всё сильнее - если только это возможно,-- границ у нее не было и раньше - ей было бы трудно возрастать.

Моя мать снова взяла к себе малышку, о которой я писал вам в воскресенье. Меня это огорчает, потому что ее положение здесь, конечно, отвратительно. Из нее делают нечто вроде прислуги - я не хочу сделать из нее принцессу - но также и - ну, вы меня понимаете. Я желаю, чтобы она была свободной, и она ею будет. Так как через несколько дней я уезжаю в деревню, то ни о чем не говорю сейчас; я приму меры, когда вернусь оттуда. Не забывайте, что я серьезно, и очень серьёзно рассчитываю на ваши советы, позвольте сказать - на каши приказания. Мне сладостно произносить это слово, применяя его к вам, и я буду счастлив вам повиноваться. Итак, милостивая государыня, решайте, я жду⁶.

нежно я ему предай. Повторите ему это от меня. Прощайте - до завтра - да благословит вас бог тысячу раз.

Сегодня месяц, как я покинул Париж. Только один месяц. Каким долгим он мне показался! Какая же это часть нашей разлуки - 12-я, 24-я?.. Не хочется об этом думать. Будет так, как угодно богу. Лишь бы вы были счастливы! Вот главное. Das Ubrige wird sich linden {Прочее устроится (нем.).}, как говорят немцы. О да, будьте счастливы - вы слышите?

Погода сегодня немного прояснилась... Но это так ненадежно. Ни на что нельзя рассчитывать. Послезавтра мой брат уезжает в деревню - я же на два дня позднее - и неё это еще в высшей степени неопределенно. Но я боюсь вам наскучить, говоря всё об одном и том же. Что поделаешь? У меня почти нет времени видеться с друзьями, которые, впрочем, здесь так же милы ко мне, Как и в Петербурге. Я по читаю газет, и ни у кого здесь нет "Times". Вчера я все-таки видел небольшую статью в "Journal des Debats", где говорилось о вас. Рассчитываю на ваши письма. Им надо так много времени, чтобы добраться сюда. Продолжайте писать по адресу, который я вам дал, это самое верное. Я не смог еще приняться за работу, до сих пор даже не охотился - вознагражу себя в деревне.

Стоит очень мягкое утро; небо теплого серого цвета - уже несколько дней я сплю с открытыми окнами. Я сел за свой стол и думаю о вас. Мое окно выходит во двор; невысокая деревянная ограда отделяет его от другого двора, усаженного деревьями, среди которых стоит приземистая простенькая церковка, белая с зелеными куполами, в византийском стиле: сейчас звонит к заутрене. Я в России - где куртавнельские тополя? Облака начинают сгущаться, округляться: я наблюдаю за их движением - они потихоньку направляются к западу - они идут к вам... Я поручаю им передать тысячу благословений. Ах! мои друзья, мои дорогие друзья - когда же я с вами вновь увижусь?.. Чувствую, что долго прожить вдали от вас я не смогу {Далее зачеркнута одна строка, написанная по-немецки.}.

Я еще раз напишу вам до того, как покину Москву, в день отъезда, а потом уже из деревни буду писать вам каждый день, хотя бы одно только слово на большом листе бумаги, который я буду посылать вам раз в две недели. Поочередно беру руки всех моих друзей, кончая вашими, которые я с нежностью пожимаю и целую - молю небо о вас - такой доброй, такой великой, такой кроткой и такой благородной. Прощайте, прощайте. Будьте счастливы вы, друзья мои, и не забывайте меня. Leben Sio wolil, theuerste Freundinn. Gott segne Sie!{Прощайте, дражайший друг. Да благословит вас бог! }

Ваш

И. Тургенев.

Примечания

Печатается по фотокопии из собрания А. Звигильского (Парик). Подлинник хранится в собрании М. и А. Ле Сен (Париж).

Впервые опубликовано: Т, Nout. 1, p. 51--56.

¹ См. письмо 145, примеч. 4.

² Тургенев пишет о своей внебрачной дочери от А. Е. Ивановой Пелагее (Полине).

³ Тургенев в письме к Марианне Виардо от 4 (16) марта 1880 г. по акварели 1824 года сделал набросок своего детского портрета таким образом, что он существенно отличался от выполненного неизвестным художником оригинала.

⁴

⁵ Это письмо неизвестно.

⁶

⁷ В доме на Остоженке, где, очевидно, писались эти строки, Тургенев занимал две комнаты на антресолях с видом на церковь Успения и на Зачатьевский монастырь. См. письмо В. П. Тургеневой к И. С. Тургеневу от 26 сентября 1841 г. (ГПБ,