Тургенев И. С. - Виардо Полине, 29, 30, 31 марта, 1 апреля (10, 11, 12, 13 апреля) 1850 г.

133. ПОЛИНЕ ВИАРДО

Bonjour, Madame. Guten Morgen, theuerstes, liebstes Wesen.

Que vous avez ete donc bonne de nous dire de si douces pnroies dans votre lettre¹ - vraiment - ce serait a consoler de l'absence. Si l'absence n'etait une si vilaine chose. Ah! vous etes bien cherie et vous vous faites bien regretter! La nouvelle de la mort de ce pauvre frere de Gounod a du vous affliger beaucoup²; je n'ai cesse d'y penser tout со temps-ci; a l'heure qu'il est, vous lui ecrivez probablement. Je le vois tous les jours. Il va assez bien. Seulement je prevois une chose: c'est qu'il va vouloir s'enchainer aux cotes de sa mere et je n'ai pas besoin de vous dire les desavantages qui en resulteront pour lui. Enfin, nous verrons. Vous lui parliez dans votre lettre de la pauvre Mme Beer, qui elle aussi, vient de perdre son fils³: vous pouvez vous imaginer combien ce que vous lui disiez a du l'emouvoir et le frapper en meme temps. Par une coincidence non moins etrange nous avons eu avec lui vendredi passe - la veille meme de la mort de son frere - une longue conversation sur l'immortalite de l'ame... Le lendemain, je vais chez lui, sans me douter de rien: une femme, que je ne connais pas, vient m'ouvrir la porte d'un air effare. Un mauvais pressentiment m'a saisi aussitot; elle m'introduit dans la petite chambre. Gounod entre et me dit: Ah! mon ami - mon frere n'existe plus!.. Nous sommes restes longtemps ensemble: il se levait de temps en temps pour aller voir sa mere. Un vieux pretre a figure venerable est venu; il s'est efforce de le consoler en lui parlant de la felicite a laquelle, selon toute probabilite, le defunt avait ete appele. Car il avait communie quelques jours auparavant. Eh bien! je vous assure que, malgre les excellentes intentions de ce bon vieillard, cela sonnait faux et surtout cela ne diminuait en rien la douleur...

Je tache de lui etre utile autant que je le puis; je resterai ici encore 4 a 5 jours; je ne partirai que quand je le verrai de nouveau sur la voie. Pour moi, je suis tout a fait retabli de mon angine... et ma legitime ⁴ semble aussi vouloir se relacher de ses rigueurs. A demain. Que Dieu vous benisse mille fois! Portez-vous bien.

Jeudi.

Gounod va bien. Il a maintenant une foule de formalites a remplir; la mort d'un homme occupe laisse un terrible creux dans la vie et ce trou veut etre bouche aussi vite que possible... Vous comprenez que je ne parle pas ici du vide laisse dans les affections. Cependant, je crois que des que Gounod pourra respirer un peu a l'aise, il se remettra au travail.

J'ai vu hier pour la premiere fois Rachel dans "Andro-maque" ^B. Ce role de haine et de jalousie lui va a merveille comme un moule. Elle a eu des fremissements de rage et de dedain dans la voix a rendre jalouse une hyene. Le geste qu'elle fait en lancant sa derniere malediction sur Oreste est magnifique... Elle fait un demi-tour sur elle-meme pour la lui jeter a la tete, comme un pecheur lance son filet - c'est tres energique et tres beau. Et cependant, il manque tant de choses a son talent: ou plutot il n'y a qu'une chose qui lui manque: le coeur - et cette noblesse vraie qui ne vient que de la. Elle n'a que la noblesse du corps, des lignes; le coeur chez elle est remplace par un vieux sou dore a la Ruolz; aucun accent genereux et emu n'est sorti de cette bouche crispee et venale. C'est une nature abstraite; il n'est pas etonnant qu'elle ne se trouve a l'aise que dans les anciennes tragedies francaises, qui, toutes belles qu'elles soient (vous connaissez mon admiration pour Racine et Corneille) ne sont pourtant que des abstractions. Hermione, c'est la Jalousie, Andromaque - la Fidelite conjugale, etc., etc. Mais une fois ceci admis - quelle finesse et quelle verite d'observation, quel travail de dentelle psychologique, quelle connaissance des moindres oscillations de la passion et quel bonheur, quelle justesse d'expression! Racine sait fixer par un vers ces oscillations fugitives, comme on fixe des papillons avec une epingle. Personne n'ecrit comme cela de notre temps, pas meme Mr Ponsard⁶. A propos de Ponsard, j'ai fait aujourd' hui une grande promenade aux Champs-Elysees en voiture avec ce bon Reynaud, qui m'a inonde d'alexandrins de sa composition. Je l'ai lachement loue en face, mais a vous je puis dire que c'est bien peu de chose... c'est si peu de chose que c'en est du rien gate.

Bonsoir, portez-vous bien... Je ne puis encore fixer le jour de mon depart, mais quand je pense que je vais quitter la France peut-etre pour longtemps, mon coeur devient tout petit... Pauvre Courtavenel! je ne le reverrai pas cette annee... Patience. Geduld, Geduld - undwenn... A demain.

Vendredi soir.

"Les Huguenots". Tous mes voeux sont pour vous et avec vous. (On les a donnes ici; Mme Laborde a eu un grand succes, a ce qu'on dit. A propos, Mme Ugalde a definitivement perdu la voix et part pour le Midi. On a donne son role dans le nouvel opera de Thomas⁷ a Mlle Leievre.)

Je n'ai pas trouve Gounod a la maison aujourd'hui. Je lui ai laisse un petit mot ou je lui donne rendez-vous pour demain a la rue de Douai⁸. Je crois que je vais partir dimanche a huit heures du soir. Mon passeport est en regle, mes malles a demi faites. Et cependant je ne sais... j'ai du regret a quitter Paris. C'est surtout Gounod qui me retient. D'autant plus que ma legitime ne grogne pas trop. Je suis bien triste... je voudrais... je ne sais pas quoi. Je ne veux pas continuer ma lettre dans cette disposition d'humeur. Je vous souhaite tout ce qu'il y a de meilleur au monde... A demain.

Samedi soir.

J'ai recu aujourd'hui votre lettre, bonne et chere Madame Viardot, ainsi que celle de Viardot⁹. Voici - en deux mots - les resultats. J'ai vu Gounod aujourd'hui a la rue de Douai (il m'a dit vous avoir ecrit)¹⁰. Sa mere accepte la proposition que vous lui faites d'aller a Courta-venel, des qu'il fera beau; et j'en suis enchante pour elle et pour Gounod; l'autre proposition etait inacceptable pour beaucoup de raisons (je parle du changement de domicile); Gounod a du vous les exposer¹¹. Elle le devient surtout, des qu'on accepte la premiere, qui, a tout prendre, est la seule importante. Pour ce qui est de l'offre exprimee dans la lettre de Viardot¹², j'ai fini par montrer cette lettre a Gounod; il en a ete vivement touche et m'a prie de pouvour la garder pour la montrer a sa mere... Je ne crois pas que dans ce moment ils aient un pressant besoin d'argent. Cependant, cette offre est faite avec tant de delicatesse que, j'en suis sur, rien ne les empechera d'en profiter, s'ils le trouvent necessaire. Je me suis en meme temps decide de rester 8 jours de plus a Paris; je pourrai voir G plus frequemment que jusqu'a present, et la promesse qu'il m'a faite de me montrer ce qu'il avait deja compose¹³ le remettra peut-etre en train de travailler. Il nous a lu la lettre que vous lui avez ecrite: vous etes bonne comme un ange. Vous n'avez pas besoin de me dire d'etre bon pour lui: je lui ai voue une veritable amitie. Vous pouvez donc encore m'ecrire ici. Je suis content de ne pas quitter Paris encore pendant huit jours. Adieu; vous etes bien bonne et l'on vous aime beaucoup. Mille bonnes choses a Viardot.

Перевод с французского:

Добрый день, милостивая государыня. Guten Morgcn, theuerstes, liebstes Wesen {Добрый день, самое дорогое, любимое существо (нем.).}.

Ну как же вы были добры, говоря нам столь ласковые слова в своем письме¹ -- поистине - это может утешить в разлуке. Если бы только разлука не была столь скверной вещью. Ах! вы так нежно любимы и заставляете так сожалеть о себе! Известие о смерти бедного брата Гуно, должно быть, вас очень огорчило²; я всё последнее время только об этом и думал; в данный момент вы ему, вероятно, пишете. Я вижусь с ним каждый день. Чувствует он себя довольно хорошо. Правда, я предвижу, вот что: он захочет поселиться вместе со своей матерью, и мне нечего говорить вам, как это будет для него неудобно. Впрочем, посмотрим. В вашем письмо вы говорили ему о бедной г-же Беер, которая тоже потеряла недавно сына³: вы можете себе представить, как всё, о чем вы ему сказали, должно было его взволновать и в то же время поразить. По не менее странному совпадению, в прошлую пятницу - как раз накануне дня смерти его брата - у нас с ним состоялся длинный разговор о бессмертии души... На следующий день, ни о чем не догадываясь, я иду к нему: незнакомая женщина с растерянным видом открывает мне дверь. У меня тотчас же появилось дурное предчувствие; она вводит меня в маленькую комнату. Входит Гуно и говорит: "Ах! мой друг - моего брата нет больше в живых!.." Мы долго оставались вдвоем: время от времени он поднимался для того, чтоб пойти взглянуть на свою мать. Пришел старый благообразный священник; он попытался его утешить, гонор" о блаженстве, которое, по всей вероятности, было суждено покойному. Потому, что за несколько дней до того он причастился. Так вот! уверяю вас, что, несмотря на благие намерения доброго старика, это звучало фальшиво и, главное, ничуть не уменьшало скорби...

благоверная⁴ тоже, как будто, намерена сменить гнев на милость. До завтра. Бог да благословит вас тысячу раз! Будьте здоровы.

Четверг.

Гуно чувствует себя хорошо. Теперь ему приходится заниматься множеством формальностей; смерть делового человека всегда оставляет в жизни ужасную пустоту, и эту дыру хочется заткнуть как можно скорее... Вы понимаете, что я не говорю здесь о пустоте, образовавшейся в привязанностях. Тем не менее, я думаю, что, как только Гуно сможет немного перевести дух, он опять примется за работу.

Вчера я впервые видел Рашель в "Андромахе"⁵. Эта роль, исполненная ненависти и ревности, словно создана для нее. Ее голосу, содрогавшемуся от бешенства и прозрения, позавидовала бы и гиена. Жест, с которым она посылает Оресту свое последнее проклятие, великолепен... Она делает полуоборот, чтобы бросить его ему в лицо, подобно тому, как рыбак закидывает свою сеть - это очень выразительно и очень красиво, И все же ее таланту не хватает многого: или, вернее, ей по хватает одного: сердца - и того подлинного благородства, которое исходит только из него. Ей свойственно лишь благородство тела, липни; вместо сердца у нее - старая монета в одно су, позолоченная по способу Руольца; ни один величавый или взволнованный звук не вылетел из этого, сведенного судорогой, продажного рта. Это натура абстрактная; неудивительно, что она хорошо себя чувствует только в старых французских трагедиях, которые, сколь они ни прекрасны (вы знаете мое восхищение Расином и Корнелем), всего только абстракции. Гермиона - Ревность, Андромахи - Супружеская верность, и т. д., и т. д. Но при этом - какая тонкость, какая точность наблюдения, какое изящество психологической разработки, какое знание малейших колебаний страсти и какое совершенство, какая правдивость выражения! Эти мимолетные колебания Расин умеет запечатлеть с помощью одного стиха, подобно тому, как одной булавкой прикалывают нескольких бабочек. В наше время так не пишет никто, даже г-н Понсар⁶. Кстати о Понсаре, сегодня я совершил в карете длительную прогулку по Елисейским полям вместе с добряком Рено, который измучил меня александрийскими стихами собственного сочинения. В глаза я его лицемерно расхваливал, но вам-то я могу сказать, что это нечто весьма ничтожное... настолько ничтожное, что попросту ничто.

Добрый вечер, будьте здоровы... Я не могу еще назначить день моего отъезда, но когда думаю о том, что покину Францию, может быть, надолго, сердце мое сжимается... Бедный Куртавнель! в этом году я его больше не увижу... Терпение. Geduld, Geduld nnd wenn {Терпение, терпение, и когда... (нем.).}... До завтра.

Пятница вечером.

Сейчас вы дебютируете в Перлине в "Гугенотах". Все мои помыслы о вас и с вами. (Их здесь давали; г-жа Лаборд имела, как говорят, большой успех. Кстати, г-жа Югальд окончательно потеряла голос и едет на Юг. Ее роль в новой опере Тома,⁷ отдали м-ль Лефевр.)

Гуно я не застал сегодня дома. Я оставил ему записку, назначив свидание с ним на завтра, на улице Дуэ⁸. Думаю, что уеду в воскресенье, в восемь часов вечера. Мой паспорт в порядке, чемоданы наполовину уложены. И все-таки, не знаю... мне жаль покидать Париж. В особенности удерживает меня Гуно. Тем более, что и моя благоверная не слишком ворчит. Я очень печален... я хотел бы.... не знаю чего. Не хочется продолжать письмо в таком расположении духа. Желаю вам всего наилучшего... До завтра.

Суббота вечером.

Сегодня я получил ваше письмо, добрая и дорогая госпожа Виардо, а также письмо от Виардо⁹. Вот - в двух словах - результаты. Я виделся о Руно сегодня, на улице Дуэ (он сказал мне, что написал вам)¹⁰ оказалось неприемлемым по многим причинам; Гуно должен был сам вам их наложить¹¹. Тем более неприемлемо оно, если уж принято первое предложению, в сущности говоря, единственно важное. Что же касается предложения, сделанного в письме Виардо¹² Однако это предложение сделано с такой деликатностью, что, несомненно, ничто не помешает им его принять, если они сочтут это необходимым. Между тем я решил остаться в Париже еще на неделю; Гуно я смогу видеть чаще, чем до сих пор, а его обещание показать мне то, что он уже сочинил¹³, быть может, вернет его в рабочее состояние. Он прочел нам письмо, которое вы ему написали: вы добры, как ангел. Вам незачем просить меня быть к нему добрым; я испытываю к нему подлинно дружеское чувство. Итак, вы можете писать мне еще сюда. Я доволен, что уеду из Парижа только через неделю. Прощайте, вы очень добры, и вал здесь очень любят. Тысяча добрых пожеланий Виардо.

Примечания

Печатается по фотокопии из собрания А. Звигильского (Париж). Подлинник хранится в собрании М. и А. Ле Сен (Париж). Впервые опубликовано: Т, Nouv corr Ined,

¹ Это письмо П. Виардо из Берлина, обращенное, по-видимому, к Тургеневу и Ш. Гуно, неизвестно.

² Архитектор Юрбен Гуно, брат композитора, умер 6 (18) апреля 1850 г.

³ Речь идет о матери Дж. Мейербера А. Беер и его младшем брате В. Беоре, умершем в начале 1850 г.

⁴ Т. е. подагра.

⁵ "Андромаха", трагедия Ж. Расина (1667).

⁶ Тургенев иронизирует. О своем отрицательном отношении к творчеству Ф. Понсара он писал П. Виардо еще в 1847 г. (см. наст. изд., Письма, т. 1, с. 246).

⁷ Имеется в виду комическая опера А. Тома "Сон в летнюю ночь", поставленная в парижской Комической опере в 1850 г.

⁸ На улице Дуэ, 16, Л. и П. Виардо жили с конца 1848 г.

⁹ Речь идет о письме Луи и Полины Виардо из Берлина от 10 (22) апреля 1850 г. (Т, t. 2, p. 108--109).

¹⁰ Это письмо неизвестно.

¹¹ П. Виардо 10 (22) апреля 1850 г. писала Тургеневу по поводу Ш. Гуно: "Я его приглашаю, прошу, умоляю оставить свою квартиру и поселиться вместе с матерью у нас в доме. Будьте добры предупредить Берту. Скажите ей, что надо настойчиво просить г-жу Гуно (бедную достойную женщину) и приготовить для них комнаты. Г-же Гуно будет хорошо в моей спальне, а Шарль может занять комнату Луизы или мою маленькую гостиную <...> там им будет покойно, и они смогут пробыть там до отъезда в Куртавнель. Им нечего думать о возвращении и Со" (Т,

¹² Л. Виардо предложил Гуно денежную помощь (там же, с. 108).

¹³ Гуно работал тогда над оперой "Сафо" на либретто Э. Ожье,