Поиск по творчеству и критике
Cлово "CHALET"
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Входимость: 2. Размер: 85кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Часть текста: – Я езжу в Париж три раза в неделю». Это писано летом 1875 года. «Здесь» – Буживаль, недалеко от Сен-Жермен, на берегу Сены. Видимо, купили они сообща. Вилла называлась Les Frenes («Ясени»). С набережной ворота вели в парк. (Они и ныне существуют. На них доска с обозначением, что тут жил «знаменитый русский романист Иван Сергеевич Тургенев».) Две дороги, усыпанные песком, подымались вверх к дому. Вокруг кусты, зелень, чудесные ясени, плакучие ивы. Как и в Бадене, много воды. Она скоплялась в бассейнах, бежала ручейками, среди бегоний, фуксий по лужайкам, мшистых огромных деревьев. Главный дом, где жили Виардо, наверху. У Тургенева небольшое chalet[31] в швейцарском духе, недалеко от дома – все в цветах, зелени. В rez-de-chausse[32] столовая и гостиная. Выше большой кабинет, много книг, картин, мебель обита темно-красным сафьяном. Из углового окна вид на Сену – на ней те же баржи, что и теперь, лодки, кабачки под ивами и тополями. Зеленые луга, коровы. Голубизна далей – тогда все было просторней, более деревенское. Еще этажом выше – спальня и комната для гостей. Сюда выезжали каждую весну из Парижа, с rue de Douai в каретах, медленно и основательно кативших по шоссе, с сундуками, баулами, картонками – на все лето. (Как бы парижское Нескучное или Царицыно.) Лишь ноябрьские туманы загоняли в город. Собиралась вся семья: семидесятипятилетний Луи Виардо, Полина, дочери – Клавдия Шамеро и Марианна Дювернуа, сын Поль. Приезжал – возвращаясь из Карлсбада с леченья, или из России (там бывал чуть не каждый год) – Тургенев. Случалось, что и ученицы Виардо жили тут в пансионе по соседству. Жизнь шла тихая, старчески-закатная. Тургенев, как всегда, работал. К Буживалю имеют...
Входимость: 2. Размер: 85кб.
Часть текста: того он хорош. Не знаю, кем он написан, Крамским или Репиным, но вообще он - произведение глубоко талантливого художника. На нем Иван Сергеевич представлен в высокой мягкой войлочной шляпе; как славно отливают из-под нее серебристые длинные волосы, как жизненно смотрят темно-сине-серые глаза! Разговор в этот раз шел о русском народе и его характере. Иван Сергеевич горячо утверждал, что русский крестьянин умен, умнее всякого другого крестьянина. "Но странно-то, - говорил он, - что крестьяне, избирая свое деревенское, мирское начальство, никогда не выбирают умных, а скорее туповатых, хотя и честных людей. И около этих туповатых людей непременно приютится famulus, писарь, юркий, хитрый пройдоха. Это правило. И такие пройдохи встречаются в народе сплошь, но они не приобретают его уважения, а только забирают в руки власть при помощи страха. Их не выбирают не только в старосты, но никуда, однако они тем не менее царят над деревней, нося название мироедов". Между прочим Иван Сергеевич рассказал следующее: "Как-то был я недавно в деревне. Я остался в хороших отношениях с крестьянами покойной матушки. Раз приходит ко мне староста, именно такой почтенный и туповатый человек, как я говорил, и просит моего совета и помощи: "Вы, мол? Иван Сергеевич, продали земли соседу мельнику, а теперь этот мельник нас заел"... Оказывается, что этот мельник, пройдоха и плут, действительно забрал целую деревню в кабалу: он дошел до того, что по земским дорогам ставил заставы и брал деньги с проезжих крестьян. Мужики пеняли на меня за то, что я ему продал землю и тем дал ему возможность засесть в их соседстве. Ну, надо было помочь, но как? - я не знал. Оказалось, что мельник сам доставил нам возможность наказать его: он дал кому-то сделать планы купленной земли, и планы были сделаны фальшивые - на них-то мельник и основывал свои заставы, по...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: Vos deux petits billets m'ont causé un remords de conscience; mais je veux pourtant vous dire en quatre mots les raisons qui me retiennent encore à Bade, outre celles que vous connaissez dé,as 1®) Les plus belles chasses de l'année se font d'ici au premier novembre. Nous en avons une magnifique chaque jour. 2®) Mon architecte (Mr Olive - de Paris) doit arriver avant le premier novembre à Bade et il faut qu'il me trouve ici pour prendre en ma présence les mesures nécessaires pour les travaux de ma maison et le dessein de mon jardin. Je ne sais si je vous ai dit que j'ai acheté un terrain au delà du chalet Viardot et les murs de la maison commencent à sortir de terre. 3®) Mr L. Pomey épouse Mlle Jeanne Fawtier; la noce aura lieu dans les premiers jours du mois prochain à Nancy. Trouvez cette ville sur la carte de France et vous verrez qu'elle est à peu près à mi-chemin d'ici à Paris. J'ai promis d'assister à cette noce - mais je ne voudrais pas faire ce voyage exprès. Aussi j'attends l'annonce définitive du jour choisi; si c'est après le 15, j'irai en revenant de Paris; si c'est avant - j'irai en y allant et dans ce cas-là, il faudra me pardonner mon manque de parole, si je ne suis pas à Paris avant la fin du mois. En un mot voici mes projets: 1®) Passer avec vous une quinzaine de jours dans le mois de novembre; - 2®) Passer à Paris les deux mois de janvier et de février. - Ces projets sont très sérieux et je les mettrai bien certainement à exécution. Et maintenant, j'espère que ma lettre ne vous aura pas trop chagriné; - je serre la main à Mme Innis et j'embrasse Paulinette. J. Tourguéneff. Перевод с французского: Баден-Баден. Шиллерштрассе, 277. Вторник, 25 окт. 64. Мои...
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Часть текста: <...> 2 Продолжая начатый в передней разговор, Тургенев, надевая pince-nez на плоской черной ленте, замешкался несколько в дверях. - Ошикали!.. Форменным образом ошикали! - смеясь, говорил он на ходу и с этими словами вошел к нам <...> Г-жа Эритт представила меня ему. Он мягко обхватил мою руку своею красивой, выхоленной белой рукой и остановил на мне внимательный, как бы испытующий взгляд прекрасных, вдумчивых и несколько грустных глаз <...> - Ошикали! - повторил он, все так же посмеиваясь. Смеялся он заразительно, по-детски, обнаруживая белые, частые, мелкие зубы сквозь седые усы, соединявшиеся с серебристо-белою, волнистою, мягкою, как шелк, бородой. - Странное ощущение, когда шикают!.. Я подождал, постоял, поклонился и ушел с эстрады. - Voyons, Tourguéneff!.. Это вы говорите только для красного словца, - сказала г-жа Эритт. - Никто Тургеневу не станет шикать! - Факт остается фактом, - настаивал он на своем. А факт был тот, что его встретили аплодисментами и аплодисментами же сопровождали чтение. Только в задних рядах раздался слабый протест. Взрыв аплодисментов покрыл его, но настороженное ухо автора "Отцов и детей" уловило и этот намек на протест, который как бы подтвердил нарекание, вызванное со стороны молодежи знаменитым романом. Со времени появления "Отцов и детей" Иван Сергеевич, как он мне впоследствии рассказывал, получил немало писем обвинительного свойства. В резких выражениях и брани авторы писем не стеснялись... Один из них даже дошел до письменного заявления, что де... "такого" (следует грубое ругательство) "не зазорно и подстрелить из-за угла" (sic!). Иван Сергеевич рассказывал, что в письмах из Гейдельберга ему грозили...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: Ясной Поляны в 1878, 1880 и 1881 годах, чему я лично был свидетелем <...> 1877 год был критическим годом в жизни моего отца. Он говаривал, что человеческое тело совершенно переменяется каждые семь лет, а что он совершенно переменился в 1877 году, когда ему минуло 7×7=49 лет. Тогда произошел перелом в его мировоззрении, описанный им в "Исповеди". Этому душевному кризису предшествовали тяжелые переживания - сознание тщеты жизни и страх смерти. Новое религиозное отношение к жизни потребовало проверки себя и своих отношений к людям. Личных врагов, думается мне, у моего отца не было, но неприязненные отношения с Тургеневым его тяготили. Тогда он написал Тургеневу следующее примирительное письмо: "Иван Сергеевич! В последнее время, вспоминая о моих с Вами отношениях, я, к удивлению своему и радости, почувствовал, что я к Вам никакой вражды не имею. Дай бог, чтобы в Вас было то же самое. По правде сказать, зная, как Вы добры, я почти уверен, что Ваше враждебное чувство ко мне прошло еще прежде моего. Если так, то, пожалуйста, подадите друг другу руку и, пожалуйста, совсем до ...
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: вид доброго горного или лесного гения. Он красив, величественно красив, чрезмерно красив, с небесной синевой в глазах, с очаровательной певучестью русского говора, с особенными переливами в голосе, напоминающими не то ребенка, не то негра". В преувеличенно лестной и восторженной характеристике есть налет экзотики: так говорят о некой диковинке и любопытной, и забавной для рафинированного интеллигента-парижанина. Характеристика, данная Тургеневу стареющей французской знаменитостью, писателем Ламартином, и вовсе удивляла своей несообразностью. Тургенев у него предавался военной службе, "соединяя воинственную суровость скифа с мягкостью податливого славянина", "высокий лоб его, осененный густыми волосами, походил на древний храм в тени священной рощи". "Скажите, ради бога, - писал Тургенев Анненкову по поводу такой характеристики, - почему же это непременно надо быть ослом даже и гениальному французу, как только он потянет носом другой воздух..." Присутствие Тургенева во Франции сыграло особую роль в преодолении вековых предрассудков и предубеждений, какие существовали в "культурном слое" Западной Европы по отношению к России и её литературе. Странствия Тургенева по Германии, Англии и Франции помогали русскому писателю выступать в качестве добровольного миссионера, "решительного радетеля" за родную литературу. Он становится одним из самых деятельных посредников между французскими и русскими писателями и даже между французами и немцами. С апреля 1874 года Тургенев, Э. Гонкур, Г. Флобер, Э. Золя, и А. Доде скрепляют свой союз "пяти освистанных литераторов" ежемесячными обедами. Тургенев вводит французских писателей в неведомый им русский культурный мир. Он рассказывает им о нравах и обычаях России, о собственном детстве и юности, о загадочном русском мужике. В ответ на возражения, что культурному человеку должно быть скучно общество невежественного крестьянина, он говорит: "Напротив, часто...
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Часть текста: 9. Июдифь, негритянка — р. 1827. — 40. NB Отец Сабины — [Циприано] Деметрио М—и, р. 1791—1857 2 . Мать — Селина Будуа, 1823—1843. M’sieu Preiss — Прейсс, 1795—1863 3 . 1. ИППОЛИТ ИВАНОВИЧ ТРАВИН (р. 1836—31 г.) Наружность красивая, вроде брата г-на Гризе. Правильные черты, брюнет, глаза большие с поволокой, прямой нос, губы несколько крупные, зубы узкие длинноватые, но белые; смех резкий, но приятный; улыбается больше глазами 4 , щеки мягкие. Выражение, как у покойного Сатина и у сумасшедшего Н. Веревкина 5 : неподвижно-достойное, но не важное, не то чтобы очень умное, но неглупое, образованное. — Рост выше среднего, сложен хорошо, но толстоват немного. Очень чисто одет и всегда хорошо вымыт. Руки красивые. — Совершенно независимый человек. Одинокий — вся семья перемерла; воспитан дядей, сенатором, человеком добрым и аккуратным. Тульский помещик; имение было на оброке, потом откупилось и дает 10000 р. с<еребром> дохода. В семье была падучая болезнь, у матери двоюродная сестра была сумасшедшая. — Провел жизнь очень правильно; сперва был в хорошем пансионе, потом в университете, откуда вышел кандидатом. С первого же года ездил в у-т на своей собственной лошади и в шинели с бобровым воротником. — Натура бесстрастная, но чувственная... не без робости. Любит слегка музыку, поэзию, литературу. Добрый и честный — это ему ничего не стоит. Доступен мистицизму, религиозен. — Дядя-сенатор определил его было по протекции в министерство; но он недолго прослужил и уехал в деревню, где у него очень миленький дом. На зиму приезжал не в П<етербур>г (дядя умер), а в Москву, которая ему больше...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: произошли с Тургеневым некие неприятные маленькие события. Например, расстроило его известие о холере в Брянске. (Холера – его бич с давних лет.) Как всегда, стало казаться, что у него самого что-то начинается. Он мрачнел, заводил разговоры о смерти. Даже анекдоты его переходили больше на холеру. Невесело принял и птичку, вечером с упорством бившуюся в оконное стекло его комнаты. Пошел, в фуфайке, на половину Полонских. Яков Петрович собирался ложиться, Жозефина Антоновна писала письмо. Тургенев так разволновался, что пришлось Жозефине Антоновне идти с ним. Назад она вернулась, неся птичку, черноглазую, меньше воробья. Тургенев пытался обратить все это в пустяки (сказал: «Так называемое таинственное никогда не относится в жизни человеческой к чему-нибудь важному») – но все же птичка прилетала слишком уж «по-тургеневски». (Вот и к Владимиру Соловьеву перед смертью прилетала!) Не особенно тоже хорошо, что Полину укусила в лицо ядовитая муха, да такая, что и нос распух, и сама она чуть не слегла. Из Спасского в Буживаль (и обратно) полетели телеграммы. Тургенев едва не уехал. И обернись это более серьезно, улетел бы, несмотря ни на какую Савину. Но все оказалось не так страшно и он остался. Полонский уехал раньше, Жозефина Антоновна пробыла несколько дольше, и к концу августа тронулся сам Тургенев. Не знаю, как уезжал из...