Поиск по творчеству и критике
Cлово "JESU"
Входимость: 1. Размер: 265кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 265кб.
Часть текста: У Варвары Петровны я оставалась до дня ея кончины, последовавшей 16 ноября 1850 года, въ Москве, на Остоженке, въ доме Лошаковскаго, противъ коммерческаго училища. При постели умирающей было насъ двое: Николай Сергеевичъ, старшiй ея сынъ, и я. Иванъ Сергеевичъ былъ въ это время въ Петербурге. Покойный Федоръ Ивановичъ Иноземцевъ еще заранее почти определилъ день кончины Варвары Петровны; почему не прiехалъ Иванъ Сергеевичъ ранее, и былъ ли онъ своевременно извещенъ о близкой кончине матери, не знаю. Прибылъ онъ въ Москву вечеромъ, въ день похоронъ, когда мы уже вернулись съ кладбища Донского монастыря, где погребена Варвара Петровна. Въ теченiе 17 летъ, которыя я провела почти безотлучно при ней, многое пришлось мне видеть и слышать такого, что, какъ близкое бъ нашему общему любимцу Тургеневу, будетъ, надеюсь, не лишено интереса для его почитателей. У меня счастливо сохранились письма Варвары Петровны, писанныя ею мне въ наши редкiя разлуки, письма ея сыновей ко мне и письма близкихъ къ ихъ семейству лицъ. Вся эта переписка и альбомъ съ заметками и обращенiями къ сыновьямъ (все рукою самой В. П.) послужили мне великою помощью при составленiи настоящихъ записокъ и многое освежили въ моей памяти. Полнаго хронологическаго порядка соблюсти я, конечно,...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: и по привычкам давно стал коренным римлянином. День стоял удивительный — и уже точно не доступный ни перу, ни кисти: известно, что ни один пейзажист, после Клод Лорреня, не мог справиться с римской природой; писатели оказались также несостоятельными (сто́ит лишь вспомнить «Рим» Гоголя и др.). А потому скажу только, что воздух был прозрачен и мягок, солнце сияло лучезарно, но не жгло, ветерок залетал в раскрытые окна кареты и ласкал наши, уже немолодые, физиономии — и мы ехали, окруженные каким-то праздничным, осенним блеском и с праздничным, тоже, пожалуй, осенним чувством на душе. Мы накануне, вместе с Ивановым, ходили в Ватикан; он был в ударе, не дичился и не ёжился, говорил охотно и много. Он говорил нам о различных школах итальянской живописи, которую изучил подробно и добросовестно; все его суждения были дельны и проникнуты уважением к «старым мастерам». Перед Рафаэлем он благоговел. Известно, что на Иванова некогда имел сильное влияние Овербек: он уяснил ему Рафаэля; но когда Овербек пошел дальше, к Перуджино и его предшественникам, Иванов остановился; русский здравый смысл удержал его на пороге того искусственного, аскетического, символического мира, в котором потонул германский художник; зато идеалист Иванов остался навсегда в глазах Овербека грубым реалистом. Иванов глубоко сожалел о современном направлении наших художников (один из них при мне величал Рафаэля бездарным ) и рассказывал нам кое-что о Брюллове и о Гоголе, которого называл постоянно Николаем Васильичем. Из его почтительных, но осторожных отзывов о нашем великом писателе можно было заключить, что он особенно хорошо изучил его. Гоголь нисколько не понимал Иванова, хотя превозносил его «Явление Христа»; ведь тот же...