Поиск по творчеству и критике
Cлово "ULTIMA"
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: чтениям в пользу Литературного фонда, в которых участвовали Гончаров, Островский, Некрасов и другие писатели. С Гончаровым Тургенев по-прежнему продолжал встречаться, и они читали иногда друг другу свои произведения, делились замыслами. Так, 22 февраля Тургенев сообщил Фету из Петербурга, что Гончаров прочитал ему и Анненкову удивительный отрывок, вроде «Сна Обломова». По-видимому, это были VII–XI главы «Обрыва», вскоре появившиеся в журнале «Отечественные записки». Закончив повесть «Первая любовь», Тургенев решил прочитать ее «ареопагу», состоявшему из Островского, Писемского, Гончарова, Анненкова, Дружинина и Майкова. Но приглашенный Гончаров пришел на чтение пять минут спустя после того, как оно было окончено. Когда первый номер «Русского вестника», где было напечатано «Накануне», вышел в свет, Тургенев послал один из журнальных оттисков романа Гончарову с просьбой прочитать его и высказать свое мнение. Очень скоро оттиск был возвращен с письмом, из которого явствовало, что прежние подозрения Гончарова не рассеялись. Он писал, что прочел из романа всего страниц сорок, а остальные дочитает «когда-нибудь после». Очевидно, начало романа, где обрисована фигура художника Шубина, сразу навело Гончарова на...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: был знаком с гениальными произведениями иностранной литературы, прочитав их все в подлиннике. Некрасов и Панаев это хорошо сознавали. - Да, Россия отстала в цивилизации от Европы, - говорил Тургенев, - разве у нас могут народиться такие великие писатели, как Данте, Шекспир? - И нас Бог не обидел, Тургенев, - заметил Некрасов, - для русских Гоголь - Шекспир. Тургенев снисходительно улыбнулся и произнес: - Хватил, любезный друг, через край! Ты сообрази громадную разницу. Шекспира читают все образованные нации на всем земном шаре уже несколько веков и бесконечно будут читать. Это мировые писатели, а Гоголя будут читать только одни русские, да и то несколько тысяч, а Европа не будет и знать даже о его существовании! Тяжко вздохнув, Тургенев уныло продолжал: - Печальна вообще участь русских писателей, они какие-то отверженники, их существование жалко, кратковременно и бесцветно! Право, обидно; даже какого-нибудь Дюма все европейские нации переводят и читают. - Бог с ней, с этой европейской известностью, для нас важнее, если бы русский народ мог нас читать, - сказал Некрасов. - Завидую твоим скромным желаниям! - ироническим тоном отвечал Тургенев. - Не понимаю даже, как ты не чувствуешь пришибленности, пресмыкания, на которые обречены русские писатели? Ведь мы пишем для какой-то горсточки одних только русских читателей. Впрочем, ты потому не чувствуешь этого, что не видел, какое положение занимают иностранные писатели в каждом цивилизованном государстве. Они считаются передовыми членами образованного общества, а мы? Какие-то парии! Не смеем высказать ни наших мыслей, ни наших порывов души - сейчас нас в кутузку, да и это мы должны считать за милость... Сидишь, пишешь и знаешь заранее, что участь твоего произведения зависит от каких-то бухарцев, закутанных в десяти халатах, в которых они преют и так принюхались к своему вонючему поту, что чуть пахнет на их конусообразные головы свежий воздух, приходят в ...