Поиск по творчеству и критике
Cлово "VIRTUS"
Входимость: 2. Размер: 330кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 110кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 330кб.
Часть текста: к Г. Г. А. К. Б. I. И вы и я читали почти в одно время новое произведение Тургенева - и помнится так же, оба в одно время почувствовали необходимость передать друг другу впечатления от повести автора, которому равно горячо сочувствуем. Оказалось так много сходства в наших впечатлениях, что я по всему праву даю моей критической статье форму писем к вам. Это, во-первых, избавляет от необходимости - почему впрочем считается это необходимостью? - излагать содержание повести, известное вероятно всему читающему русскому миру; во-вторых, от казенной манеры начинать - так или в подобном роде,-- что талант Тургенева давно принадлежит к числу талантов, наиболее любимых публикою и проч. и проч... Когда талант какого-либо писателя горячо любит и высоко ценит критик,-- подобный прием ему особенно противен. Тут может быть возникнет сейчас же вопрос: имеет ли право критик говорить о таланте, который он горячо любит и высоко ценит, не перестает ли он быть м отношении к такому таланту критиком, т. е. лицом судящим, взвешивающим, оценивающим, указывающим недостатки и промахи? Такой вопрос конечно может возникнуть только в кружках, ничего не питавших кроме критических статей гг. Греча, Кс. Полеваго, Булгарина, Сенковского и иных, приучивших публику их читавшую и поныне еще может быть читающую, к извинениям в случаях их особенного расположения к тому или другому из авторов - да в кружке замоскворецких или коломенских барышень, которые всегда думают, что им сказали что либо "в критику" - но все же ведь он, этот пошлый вопрос, может возникнуть... потому что, при малой развитости понятий в большей части нашей публики, еще не привыкли уметь отделять расположение к дарованию от расположения к личности. Даже Белинский не успел приучить к этому. Большей части читающих, и даже пишущих, и даже иногда критикующих,-- непонятен тот процесс раздвоения на человека чувствующего и человека...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: убеждением / не смешавшись с его кровью, с его душой, не [окрепнув до убеждения] дозрев до убеждений. Да, убеждений (не закончено.) от молодого малого от мальчика После; тому назад - начато: Мы еще и теперь не доросли до той силы самосознания, при которой они только он ими гнушался, они его боялись вписано. двенадцатью годами а. тремя годами б. восемью годами горбатая вписано. Слов: цыганку, жену Андрея - нет. Настойчивая, властолюбивая / а. Гордая, строптивая б. Жадная, властн<ая> в. Властолюбивая, с волей непреклонной и независимостью слышать не хотела о замужестве / а. не вышла замуж из боязни подчиниться) б. слышать не хотела о замужестве. Под конец жизни Петра Тимофеича она [царствовала] всем в доме завладела - домом, хозяйством - решительно прибрала всех и все в руки. Она не могла простить И. Т. его возвращения. Она была скупа, как старуха Ивана Петровича / Ивана Тимофеевича ей пришлось не по нутру / ее сильно встревожило: несмотря на [в 20 лет] (не закончено.) После: отцовского имения зачеркнуто: а. теперь ее б. характер у ней был железн<ый> она и по скупости вышла в бабку вписано. от тоски и скуки ее за десять лет / а. от скуки и как можно меньше сидел дома б. от тоски и скуки; год, проведенный им в деревне, показался ему за десять лет незатейливую / добрую хорошенькая / миленькая с ясными, кроткими глазами ее казалась милей вписано. тонкими чертами лица / тонкими чертами лица и маленькими бледными ручками по имени Маланья / звали ее Маланьей. Далее зачеркнуто: [Держала] Вела она себя Она с первого разу приглянулась Ивану Петровичу / а. Она ему приглянулась - ее тихий голосок [все] [скромная], тихая улыбка б. Она ему приглянулась - он начал за ней ухаживать. Она полюбила его, как только русские девушки любить умеют стыдливые ответы / стыдливый разговор никакая тайна долго держаться не может / [делается то] ничего долго в тайне быть не может все узнали о связи молодого барина / все узнали как-то о проступке Маланьи...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: о всем укладе изображаемой действительности. «Утраченные иллюзии» Бальзака и «Красное и черное» Стендаля написаны на одну тему — о молодом человеке времен Реставрации, борющемся за свою карьеру; тем разительнее выступает в этих романах различие техники бытописания. Бальзак наполняет свой роман описаниями мебели, одежды персонажей, мелких предметов комфорта. Стендаль довольствуется отдельными деталями, характеризующими психологию его героев. В русской литературе эти две манеры изображения вещей представлены Гоголем и Пушкиным. Гоголь рисует изобилие вещей: вспомним поющие двери в доме старосветских помещиков или ружье, из-за которого разгорелась ссора двух миргородских обывателей. Роль вещей особенно значительна в «Мертвых душах»: книга, всегда раскрытая на четырнадцатой странице, как нельзя ярче и полнее характеризует психологию ее владельца. Пушкин, подобно Гоголю ценивший художественную выразительность бытовых деталей, шел, однако, иным путем. Его описания этого рода предельно кратки и быстры: Она глядит: забытый в зале Кий на бильярде отдыхал, На смятом канапе лежал Манежный хлыстик. ...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: немца: так и подмывает меня его подразнить. - Что вы это говорите, Владимир Николаич! Этот немец - бедный, одинокий, убитый человек - и вам его не жаль? Вам хочется дразнить его? Паншин смутился. - Вы правы, Лизавета Михайяовна, - промолвил он. - Всему виною - моя вечная необдуманность. Нет, не возражайте мне; я себя хорошо знаю. Много зла мне наделала моя необдуманность. По ее милости я прослыл за эгоиста. Паншин помолчал. С чего бы ни начинал он разговор, он - обыкновенно кончал тем, что говорил о самом себе, я это выходило у него как-то мило и мягко, задушевно, словно невольно. - Вот и в вашем доме, - продолжал он, - матушка ваша, конечно, ко мне благоволит - она такая добрая; вы... впрочем, я не знаю вашего мнения обо мне; зато ваша тетушка просто меня терпеть не может. Я ее тоже, должно быть, обидел каким-нибудь необдуманным, глупым словом. Ведь она меня не любит, не правда ли? - Да, - произнесла Лиза с небольшой запинкой, - вы ей не нравитесь. Паншин быстро провел пальцами по клавишам; едва заметная усмешка скользнула по его губам. - Ну, а вы? - промолвил он, - я вам тоже кажусь эгоистом? - Я вас еще мало знаю, - возразила Лиза, - но я вас не считаю за эгоиста; я, напротив, должна быть благодарна вам... - Знаю, знаю, что вы хотите сказать, - перебил ее Паншин и снова пробежал пальцами по клавишам, - за ноты, за книги, которые я вам приношу, за плохие рисунки, которыми я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее. Я могу все это делать - я все-таки быть эгоистом. Смею думать, что вы не скучаете со мною и что вы не считаете меня за дурного человека, но все же вы полагаете, что я - как, бишь, это сказано? - для красного словца не пожалею ни отца, ни приятеля. - Вы...
Входимость: 1. Размер: 110кб.
Часть текста: его и находили, что он слишком смел и далеко заносится; старинный антагонизм Петербурга и Москвы придавал еще более резкости тому недоверию, с которым читатели на берегах Невы относились к новому московскому светилу. Притом его плебейское происхождение (отец его был лекарь, а дед дьякон) возмущало аристократический дух, установившийся в нашей литературе с александровских времен, времен «Арзамаса» {3} и т. п. В тогдашнее темное, подпольное время сплетня играла большую роль во всех суждениях – литературных и иных… Известно, что сплетня и до сих пор не совсем утратила свое значение, исчезнет она только в лучах полной гласности и свободы. Целая легенда тотчас сложилась и о Белинском. Говорили, что он недоучившийся казенный студент, выгнанный из университета тогдашним попечителем Голохвастовым за развратное поведение (Белинский – и развратное поведение!); {4} уверяли, что и наружность его самая ужасная; что это какой-то циник, бульдог, призренный Надеждиным с целью травить им своих врагов; упорно, и как бы в укоризну, называли его «Беллынским». Слышались, правда, голоса и в его пользу; помнится, издатель почти единственного тогдашнего толстого журнала...